.
Вы посеяли семена, и они дадут всходы.
…Но спасти Великую республику оказалось невозможным. Она прогнила до самой сердцевины. Жажда захватов давным-давно сделала свое черное дело; топча беспомощных чужеземцев, республика, естественно, научилась с вялым равнодушием смотреть на попрание прав своих собственных граждан; толпы, рукоплескавшие подавлению чужих свобод, дожили до дня, когда им самим пришлось расплачиваться за эту ошибку. Правительство окончательно попало в руки сверхбогачей и их прихлебателей; избирательное право превратилось в простую машину, и они вертели им как хотели. Торгашеский дух заменил мораль, каждый стал лишь патриотом своего кармана. Плутократы, которые вначале только с великой пышностью принимали аристократов из соседних стран и покупали их для своих дочерей, с течением времени сами возжаждали наследственных титулов. Возникло все усиливающееся тяготение к монархическому строю. Сначала об этом говорили шепотом, потом — в полный голос.
Вот тогда-то на Крайнем Юге и появился муж рока, получивший прозвище «Феномена». Армия за армией, держава за державой рассыпались в прах под могучей поступью сапожника, и он продолжал свой победоносный путь на север — все дальше на север. Дремлющая Республика наконец проснулась, но было уже поздно. Она изгнала менял из храма и отдала бразды правления в чистые руки — но все оказалось бесполезным. Чтобы укрепить свою власть, менялы давно уже подкупили половину граждан с помощью солдатских пенсий, превратив некогда благотворную меру в средство изготовления рабов, в надежнейшее орудие тирании — ведь каждый пенсионер имел право голоса, а пенсию получали каждый мужчина и каждая женщина, которые когда-либо были знакомы с солдатом; пенсии начислялись со дня Грехопадения, и орды людей, в жизни своей не державших в руках оружия, требовали и получили деньги за триста прошедших лет. Завоевания не только не пополняли государственную казну, но с самого начала стали для нее тягчайшей обузой. Пенсии, завоевания и коррупция привели страну к полному банкротству, несмотря на сумасшедшие налоги; государственные кредиты были исчерпаны, арсеналы пусты, страна не готова к войне. Военные и морские училища, так же как и все офицерские посты в армии и флоте, давно стали заповедником менял, а постоянная армия творение эпохи завоеваний — превратилась в их вотчину.
Армия и флот отказались подчиниться новому конгрессу и новому правительству и насмешливо заявили: «Попробуйте заставьте!» Возразить на это было нечего. Порядочные люди, ничего не понимавшие в мореплавании, вывели в море те корабли, которые не надзирали за завоеванными странами, и утопили их все в честной попытке исполнить свой долг. Штатское ополчение, руководимое штатскими, воодушевленное истинным патриотизмом былых давно забытых времен, кинулось на фронт, вооруженное вилами и охотничьими ружьями, — и регулярная армия оставила от него мокрое место. Ибо менялы под шумок продались сапожнику. Он наделил менял пышными титулами и без единого выстрела взошел на трон Республики.