Как раз, когда министр раздумывал над тем, чтобы передать несколько не самых важных дел заместителю, в кабинет заглянул его секретарь и одними губами произнёс Наумов.
— Пригласи, — сказал министр, убирая деловые листы со стола в верхний ящик.
Великий мастер Наумов вошёл в кабинет широким шагом, бодрый и довольный, словно случилось что-то хорошее.
— Доброе утро, — Георгий Иванович пожал ему руку, приглашая за небольшой переговорный стол. — Кофе?
— Спасибо, но у меня мало времени, — сказал Наумов, садясь за столик. — Вы не в курсе произошедших событий?
— Если они произошли вчера после трёх часов дня, то я об этом не слышал. У меня была встреча с послом Германии, а служебные письма секретарь ещё не подготовил.
Насчёт последнего Георгий Иванович лукавил, так как письма были и даже много, только не рассортированные, чего министр не любил.
— Не буду вдаваться в подробности, но это касается Воронцова и его сторонников, решивших развязать войну с Наумовыми.
— Да? — Георгий Иванович с большим любопытством посмотрел на гостя. — Может, всё-таки, кофе?
— Только если его приготовят быстро, — неохотно согласился Наумов.
— Так уже, — улыбнулся министр.
Георгий Иванович не смог распознать, была ли это наигранная эмоция или великий мастер действительно спешил. Если дело касалось большой войны, что в принципе быть не могло из-за статуса рода Наумовых, то с этим вопросом ему надо было обратиться напрямую к Разумовскому. Но, если учесть опалу великого Князя, прийти к одному из его родственников было бы логичнее.
Министр использовал немного силы, чтобы потревожить секретаря и тот почти сразу открыл дверь.
— Кофе, — попросил Георгий Иванович и вернулся к гостю. — Так что Вы говорили про войну?
— Ночью Воронцов напал на дом Матчиных и разнёс половину квартала, — довольно спокойно произнёс великий мастер. — Насколько я знаю, есть жертвы среди ни в чём не повинных жителей.
— А что Матчин и его родные? — уточнил министр.
— Живы и здоровы. Воронцов и его сторонники понесли огромные потери. Ужасное событие, глупое, даже нелепое.
— Нелепое, — согласился Гладков. — Что-нибудь известно про мотивы Великого князя? Наумовы же первые его поддержали, что могло случиться?
— В том и дело, что я не могу понять, — сказал Наумов. — Но это вопрос совсем других ведомств, которые разберутся, что было, кого наказать и как строго.
— Дела, дела, — протянул министр. Если причин такого громкого события сразу не назвали, значит, они лежали где-то глубоко или были очень личными для огласки.
В кабинет вошёл секретарь, поставил поднос с горячим кофе, отдельно сливки и жёлтые кубики тростникового сахара, как любил Георгий Иванович. По кабинету сразу распространился приятный аромат.