— Нет, до вечера мы совершенно свободны. Надеюсь, с Павликом за это время ничего не случится. Боюсь его с бабушкой оставлять, чтобы не воспитала в духе наёмников. Так и представляю, что когда он говорить научится, первым делом спросит, когда мы возьмём его с собой в кругосветное путешествие на корабле.
— Кстати, как твой сын, не болеет, не капризничает?
— Весь в меня, кушает за троих и плачет только по делу.
Елизавета тихонько рассмеялась, на секунду накрыла мою ладонь своей.
— Подожди минуту.
Княжна встала и ушла к сестре, чтобы сказать ей что-то на ушко. Мария посмотрела на неё возмущённо, затем на меня, но уже жалостливо. В итоге она кивнула, что-то тихо сказав. Елизавета погладила её по голове, и мы с чаепития сбежали. Больше всего этому обрадовались девушки, решившие, что я появился, чтобы забрать у них Николая для важного дела или разговора.
Для прогулки Елизавета выбрала большой сквер, недалеко от главного здания дворца. Удивительно живописное и красивое место, но одновременно с этим какое-то грустное, так как на дорожках между деревьев и клумб с цветами было пустынно. Где-то вдалеке мелькала охрана и кто-то из работников дворца. Елизавета уверенно шла вглубь сквера к большим клумбам красных и оранжевых цветов. Здесь было несколько лавочек, чтобы посидеть в тишине.
— Я здесь часто гуляю, — сказала княжна, садясь на лавочку. — Можно книжку почитать, когда не очень жарко.
— Приятное место, — согласился я. — А Мария жаловалась, что во дворце летом душно и даже погулять негде.
— Она хотела сказать, что бывает так, что просто поговорить не с кем, — Елизавета улыбнулась. — Фрейлины мамы скучны и занудны для тринадцатилетней непоседы, а друзей, как я говорила, у неё очень мало. После того случая, когда бандиты польские хотели во дворец проникнуть, она почти месяц на улицу не выходила.
— Я с ней сегодня говорил, чтобы ничего не боялась. Если вдруг у вас с сестрой проблемы возникнут, позвоните мне и я приеду, обязательно спасу. А ещё у меня работает удивительная женщина, по прозвищу Сова, она может людей находить по пряди волос или по капле крови. Я не рассказывал, как мы Алексея Конева спасли?
— Мне мама рассказывала, что ты помог Наташе Наумовой, — сказала она, поправив прядь волос. — Я знаю, что у неё дар плохой с рождения, отчего она могла умереть. Ты его… удалил?
— Удалить его нельзя, это же не опухоль и не больной зуб. У Таши очень густая внутренняя энергия и из-за этого восприятие времени сбоит. Зато реакция отменная. Как говорит Анна Юрьевна, Таша может поймать падающую со стола иголку. Я же ищу способ, чтобы эту силу разбавить или вывести из равновесия. Пока она не станет мастером и не научится этот процесс контролировать, о полном излечении говорить рано. Сейчас всё не так плохо. Как только она перестанет на меня сердиться, поговорю с ней, узнаю, помогает ли ей мой совет.