— Не, ты глянь на эту…
Самку собаки — прозвучало короче изречение из уст «абибаса». Он сам двинул к ней.
— Дай я «чикну» её, Хмырь, и своим «инструментом»…
— Ну ты и Шнырь…
«Ага, шконку нюхали, и баланду явно хлебали», — дошло до Михаила: таких учить — только время тратить. Проще обломать им рога и…
Подпустив ближе «абибаса», он сделал вид: будет драться за сумочку — намерено дал ухватиться гопнику за неё обеими руками, и… нога сама инстинктивно двинула вперёд, зацепив соперника туда, куда тот явно ни ожидал, а пропустил удар. Застонал.
— Су-у-у… кА-А-А…
— Те кр-Ай… — кинулся иной гопник с «пером» и…
В лицо ударила струя, пущенная Михаилом из баллончика. То ли лак там оказался, то ли аэрозоль — уточнять не стал. Сработал по глазам не хуже газового баллончика. И также повторил процедуру с предательским ударом в пах.
— А-а-ах… — опустился амбал, рухнув на манер тяжёлого шкафа наземь.
— Фу-уф… — выдохнул облегчённо Михаил. У него это получилось — он справился с гопниками — и со стороны никто не поймёт, что мужчина, а не женщина. Не сомневался: всегда имеются любопытные глаза, подглядывающие за тем, что обычно происходит в подобном дворе. Похоже, излюбленное место для тех, кого повалил. Ещё бы препроводить их ему куда следует, да нет ни времени, ни желания, кроме одного — спасти Марию с бабулей.
До слуха силовика донеслись звуки из раскрытого окна на втором этаже. Голос принадлежал…
— Командир… — признал сразу Мешков речь Шилова — и доносилась из телевизора.
Жаль не на первом этаже, а и во дворе нет ни дерева, ни мусорного бака нужной высоты, чтобы забраться туда и взглянуть хотя бы одним глазком в чужой телевизор. Пришлось спешно строить гопников, а из них пирамиду, венцом которой и оказался сам.
Конструкция пошатывалась, грозясь оборвать отлив у подоконника, за который держался Мешков, подглядывая за простым обывателем, не спешившим менять канал и переключать криминальную передачу.
Михаил слышал, как командир озвучил имя-отчество его возлюбленной.
— Есть! Дело сделано! Теперь не отвертится-а-а… — не удержала пирамида равновесие, а Михаил её в статичном положении. Слишком хлипкой оказалась у них дополнительная точка опоры — отлив отделился от окна, и… конструкция с криками рухнула наземь.
Хозяин телевизора, а по совместительству и квартиры, не растерялся, объявившись у раскрытого окна, закричал:
— Милиция!
Гопников словно ветром сдуло. А вот Михаил поднялся, отряхнулся, показал непристойный жест в адрес паникёра, и, поправив сбившийся на бок парик, ещё успел носик припудрить, а затем подвёл губы — заковылял прочь на «копытах» спотыкаясь.