был на зиму помещен в деревянном доме Духовной консистории около кафедрального собора, а по весне переведен в Елецкий монастырь. Несколько дней, пока для нашего класса приготовлялось помещение в каких-то сенях между кельями, мы слушали наши лекции на открытом воздухе в палисаднике пред монашескими кельями, под тенью дере<вье>в.
Тогда же мы узнали, что в Елецкий монастырь был привезен под стражею какой-то архиерей и будет расстрижен за измену царю. Это был несчастный Варлаам (Шишацкий), архиерей Могилевский, который во время занятия белорусских губерний Наполеоном сам поминал и предписал — говорили — по своей епархии поминать на служении имя Наполеона вместо Александра Павловича… Святейший Синод осудил его за это к извержению из сана, или, как говорилось тогда: к рас<с>трижению. И исполнение этого приговора было возложено на тогдашнего черниговского архиепископа Михаила (Десницкого), бывшего, в последствии времени, митрополитом Санкт-Петербургским. Не знаю, правда ли, но тогда говорили, что этот Варлаам был когда-то учителем Михаила в Троицко-Сергиевской семинарии. Ежели это справедливо, то… для обоих их тогда предстояло страшное назначение.
Летом, когда мы после обеда, в ожидании классического звонка, гуляли на монастырском дворе, иногда и Варлаам выходил из своей кельи на двор, сближался с нами, детьми, и заговаривал с нами, но мы боялись его и дичились.
Наконец оповещено было, что 29 июня (1813), в праздник святых апостолов Петра и Павла, будет рас<с>трижение… Это плачевное действие было совершено в кафедральном Спасо-Преображенском храме, пред литургией. Приехали вместе оба архиерея, Михаил и Варлаам; оба были встречены со славою и облачены были оба на амвоне среди церкви также со славою.
Вдруг секретарь консистории Павловский восходит на кафедру и громогласно читает указ Святейшего Синода, исчисляющий преступления Варлаама и осуждающий его на снятие с него священного сана, с оставлением при нем только монашества и с определением его на вакансию простого монаха в Новгород-Северский Преображенский монастырь. Вместе с тем протодиакон Иустин снял с Варлаама митру, панагию, омофор, саккос и прочие облачения… Подали ему рясу и клобук, и он быстро сбежал с амвона в алтарь чрез боковую дверь, потребовал в алтарь воды, напился, потом чрез пономарню выбежал из церкви, побежал к карете и уехал в Елецкий монастырь.
Архиепископ Михаил во все время снятия сана с Варлаама плакал горькими слезами и потом, по удалении Варлаама, совершая литургию, постоянно плакал… Многие, стоявшие во храме, также не могли удержаться от слез.