Отступление от границы И нашей и угрожавшей ей жестокой войне. Мы были грустны, но бодрость, свойственная россиянам, нас не оставляла, и с душевным удовольствием могу повторить слова всех, тогда присутствовавших, что Россию покорить нельзя. Потом говорили о необходимом скором нашем отъезде из Дрездена. Кто собирался в Теплиц или другое место австрийских владений, кто спешил возвратиться в Россию. Прелестная дочь хозяйки пропела: «Ах, скучно мне на чужой стороне»[3], — и мы разошлись.
Я чрезвычайно желал видеть Наполеона, но это было почти невозможно. Он выезжал весьма редко, и то в карете, сопровождаемой эскортом. Я уже отчаивался увидеть сего необыкновенного человека. К счастью моему, был объявлен безденежный итальянский спектакль, 20 мая нового стиля, в котором Наполеон и все знаменитые гости должны были находиться.
Я достал билет и, сговорившись с князем П., моим соотечественником, пошел с ним в спектакль. Нас было только двое русских; места наши были посреди, так, что мы весьма хорошо могли осмотреть все, нас окружавшее. Театр был великолепно освещен. При входе Наполеона раздались рукоплескания и восклицания радости. С ним вместе вошли супруга его Мария-Луиза, император и императрица Австрийские, королева Вестфальская, короли Баварский[4], Саксонский и прочие его союзники, и заняли приготовленные для них места в галерее, над ложами первого яруса, против сцены.
Актеры пели кантату, сочиненную по случаю присутствия двух императоров и императриц и положенную на музыку Мораклием, капельмейстером Саксонского короля; после кантаты представлена была сцена из оперы «Sargino»[5]. Между великолепными декорациями виден был храм солнца с надписью: «Di lui men grande ed è men chiaro il sole» («Он превосходит и солнце величиною и блеском»).
Наполеон часто вставал во время антрактов, разговаривал и нюхал табак, трепля себя по толстому животу. Глубокие размышления изображались на смугло-желтом лице его; видно было, что спектакль был для него занятием совершенно посторонним и что мысли его парили в области славы и властолюбия. Театр был наполнен французами и другими приезжими. Скрепив сердце, мы с моим товарищем смотрели на торжествующий вид наших врагов, который чрез несколько после того месяцев столь изменился!
Встречи с сими господами, как я выше сказал, были очень для нас неприятны; но совершенно их избегнуть можно было, только не показываясь никуда. В это время один из саксонских министров позвал нас на бал. По разным причинам мне должно было туда поехать. К досаде моей увидел я там, кроме французских офицеров, очень много пажей Наполеоновых, которые были тем наглее, что, по молодости и неопытности своей, не знали даже приличий светских. Танцуя польский, слышу сзади и спереди шутки этой наглой молодежи; один говорил: «Nous allons danser la polonnaise a Pétersbourg»