— Полк! — прокричал Лоуфорд. — Вперед!
Пушки добавили дыму, заодно забросав склон горящими кусочками пыжей. Французы сомкнули ряды. Шарп услышал вдруг стоны раненых. Враг ударил справа, но Южный Эссекский уже покатил вперед, и капитан пришпорил коня. Португальцы, видя, что красномундирники перешли в атаку, поддержали союзников.
И атака удалась. Французы оказались неподготовленными, они даже не успели перезарядить мушкеты, и противники сошлись в штыки. Металл ударил о металл, скрежет заполнил воздух наравне с проклятиями и воплями, мертвая сталь пронзала живую плоть.
— Держать строй! Держать строй! — проревел какой-то сержант, но кое-где строй уже распался из-за того, что половина роты атаковала одну цель, а другая половина — другую.
Два француза, вырвавшись из схватки, побежали вверх. Шарп развернул коня и выхватил саблю. Французы, услышав грозный звук, обернулись, бросили мушкеты и раскинули руки. Шарп указал им направление на полковые знамена, где собирали пленных. Один покорно побрел вверх по склону, а вот другой вдруг наклонился, схватил брошенный мушкет и рванул вниз. Шарп не стал его преследовать. «Орлы», не выдержав натиска, уже отступали, все больше французов, видя это, следовали их примеру. Союзническая артиллерия прекратила огонь, чтобы не бить по своим, но французская продолжала палить, и Шарп, взглянув направо, увидел появившуюся на склоне вторую колонну.
Между тем первая французская атака окончательно захлебнулась. Передние шеренги не могли отступить, потому что на них давили сзади, и несли тяжелые потери от перешедших в наступление британцев и португальцев, но потом задние устремились за «орлами» вниз, давление ослабло, и остатки колонны покатились по склону. Солдаты перепрыгивали через своих убитых и раненых, а красномундирники и португальцы не давали им остановиться. Какой-то гренадер ударил француза штыком в спину, потом добавил, когда тот упал, и ткнул не пожелавшего сдохнуть врага еще раз. Большой барабан с нарисованным «орлом» катился между телами, а мальчишка-барабанщик с оторванной снарядом рукой сжался под кустом. Преследователи пробежали мимо.
— Назад! — сердито скомандовал Лоуфорд. — Назад! — Его то ли не слышали, то ли не желали слушать — победители просто хотели убивать. Полковник посмотрел на Шарпа. — Остановите их! Верните!
Остановить столь хаотичный порыв было нелегко, но капитан послушно тронул бока чужой лошадки, которая так резво рванула вниз, что всадник едва не вылетел из седла. Он потянул поводья и услышал, как рядом просвистела пуля. Стреляли вольтижеры, занявшие тот самый холмик. Лошадка снова сорвалась в галоп, Шарп едва успел вцепиться в луку седла, и тут глупое животное споткнулось, и он почувствовал, что летит. Ноги, к счастью, выскочили из стремян, и он приземлился ниже по склону, грохнулся на землю, прокатился с десяток ярдов и врезался в камень. Уверенный, что сломал с десяток костей, капитан попробовал подняться и обнаружил, что отделался ушибами. От Феррагуса досталось больше, но падение с коня разбудило уснувшую боль. Шарп решил было, что лошадь нарвалась на пулю, однако, нагнувшись за саблей, увидел, что она преспокойно трусит вверх без сколь-либо заметных повреждений, если не считать ободранного уха. Прокляв чертову тварь, Шарп махнул на нее рукой и, подобрав палаш и винтовку, пошел вниз.