– Я бы не стал называть Келлана своим другом, – отвечает он, наливая пунш в два кубка, формой напоминающие цветы лотоса. – А что касается остального… – Он прерывается, протягивая мне одну из чашек.
Я качаю головой.
– Не стоит. Я слышала немало историй, чтобы понимать, как это небезопасно.
Он все же вкладывает чашку в мою руку.
– И эти истории правдивы. Для смертных.
– Ох. – Я бросаю взгляд на руку, обхватившую граненый кубок из хрусталя, удивляясь, как что-то может быть таким знакомым и таким чуждым одновременно. – Я… думаю, уже не смертная.
Гейдж без особого энтузиазма чокается со мной.
– Ты никогда и не была. – Он опустошает свой кубок, и после секундного колебания я повторяю за ним.
Напиток проникает в мое горло, как зимний ветер, такой же бодрящий, прозрачный и чистый. В голове малоприятно мутнеет, а по легким проносится холодок.
– Ты не знала? – Его черные и бездонные глаза не отрываются от меня. Он опускает кубок на стол, и отчетливый звук разносится вокруг.
Я кручу свой в руках, поглаживая хрусталь пальцами. Единственная часть меня, которую я успела увидеть, а о других даже думать не хочется. Я качаю головой.
– Что ты видела все эти годы? Лицо смертной? – спрашивает он неожиданно нежно. Он берет мою ладонь в свою руку. – Руки смертной? – Его кожа грубая, мозолистая, но теплая по сравнению с моей. Утешение в этих прикосновениях заставляет меня пошатнуться. – Тебе не следовало приходить сюда, – сообщает он, наклоняясь ко мне. Мы так близко друг к другу, что я могу рассмотреть его лицо, сокрушительную линию скул и темные, притягательные глаза. Но его слова заставляют меня задуматься, и у меня резко перехватывает дыхание.
– Я должна была позволить забрать Делию? – Выдергиваю свою руку из его ладони.
– Келлан подчистил бы за собой.
Гнев волной обрушивается на меня.
– Делия – мой друг, а не беспорядок, который нужно разгребать.
Он ухмыляется.
– Ты уверена? Сейчас она не очень-то переживала за тебя. – Его слова ранят. Он замолкает и засовывает руки в карманы. – Как и в лесу, если подумать.
Гнев одерживает верх надо мной, и я толкаю его в плечо.
– Не будь жестоким, – говорю я, слова вырываются едва слышным шепотом.
– Жестоким? – повторяет он тихим и угрожающим голосом. Делает шаг ко мне. – Ты еще не видела, насколько жестоким я могу быть.
Мое сердце колотится, и гнев нарастает, когда я вспоминаю о том, кто и что он такое. Я забылась. Дыхание снова болезненно перехватывает, и я задыхаюсь, пытаясь набрать полную грудь воздуха. Пещера начинает вращаться.
– Что… – выдыхаю я. – Что… ты… сделал… со мной? – шепчу я. Мои ноги подкашиваются. Гейдж успевает подхватить меня в последний момент, предотвращая мое падение на каменный пол, и я обмякаю в его объятиях, неспособная хоть что-то предпринять.