Он делает еще шаг назад, и краска стыда заливает его лицо.
Я хочу объясниться, сказать ему, что он не ошибся. Что он верно истолковал мое поведение, но сейчас могу думать только о том, что мне померещилось на моем запястье.
– Вот, возьми, – я нащупываю у себя в кармане перстень с почерневшим камнем и сую в руки Якоба, не осмеливаясь поднять взгляд.
– Марит, – мягко произносит он, и когда я смотрю ему в глаза, то вижу, какую боль ему причинила. – Прости меня, пожалуйста, – он внимательно всматривается в мое лицо. – Я просто… ты уверена, что с тобой все в порядке?
– Все хорошо, – заверяю я, тщательно скрывая руки под рукавами и не позволяя слезам выкатиться из глаз. – Ты не мог бы исследовать еще и это кольцо? Пожалуйста…
«Пожалуйста, скажи мне, что все, что я сделала и что отдала, было не напрасно».
Брок и Лильян, видимо, последовали за нами и теперь неуверенно топчутся под дверью оранжереи.
– У вас… все в порядке? – спрашивает Брок, ощутив напряжение. – Что-нибудь случилось?
– А может, это ты мне скажешь, что случилось? – рычит Якоб на Брока, делая шаг к нему, и в голосе его звучат ноты, каких я никогда прежде от него не слышала.
Я поворачиваюсь к ним спиной и смотрю на висящие стеклянные шары, на зеленые плети, покачивающиеся у нас над головами, и смаргиваю слезы. Потому что знаю, что видела.
Когда я наконец слышу, как за ними закрывается дверь, то изо всех сил прикусываю губу и собираюсь с духом, чтобы посмотреть вниз.
Аккуратно поддернув рукав своего форменного платья, я открываю это. Хрустально-голубое кружево, сплетающееся в изящный узор под кожей моих запястий.
Фирн.
Я изучаю свои вены, ставшие серебристо-голубыми, словно прожилки драгоценной руды под кожей. Это значит, что Фирн зашел уже далеко, но почему-то не убил меня на месте, как это было с Ингрид. Может быть, я остановилась как раз вовремя. Мое дыхание учащается. Я как будто вижу перед собой собственную могилу, но кто-то прервался, не дописав мое имя на надгробии.
Горло сжимается, и меня душат слезы. Я больше никогда не смогу использовать магию. Вообще никогда. Если только хочу дожить до следующего утра. Эта часть меня, моей личности, внезапно оказалась потеряна навсегда, и последствия этого простираются намного дальше, чем я могу видеть. Мне следует отказаться от работы у Вестергардов, найти другое место, где не нужно будет прибегать к магии. Я снова вздрагиваю, когда думаю о Якобе, Лильян, Еве, срывающей подвеску со своей шеи и сующей ее в карман. Все, чего я когда-либо желала, находится здесь, в этом доме, но мне придется уйти.