Когда они вернутся, мы обустроим в восточном крыле дома общую спальню и залы для занятий балетом. Для школы, которую будет вести Хелена. Все сироты, проявляющие талант к танцу, получат преференции при поступлении в эту школу.
Мы предложим им место, где они смогут жить вместе с нами.
И хотя мы не знаем, как много магии существует за пределами Дании, у этих салонных выступлений есть еще одна конечная цель. Отголоски магии в них могут послужить маяком и привлечь людей, в жилах которых тоже таится магия. Нужен лишь один человек на целый город, чтобы слухи о лекарстве начали распространяться через их собственную тайную сеть контактов. И если кому-то в других странах тоже требуется исцеление, мы будем готовы к этому.
Занавес перед нами поднимается, и Ева стоит в центре сцены, в тени изогнутых ветвей. В тот момент, когда начинается песня, листья и цветы опадают с веток и кружатся вокруг ее неподвижной фигуры, замершей в позе готовности.
Она поднимается на носочки под деревом, и зеленые листья, кружащиеся по сцене, становятся желтыми и оранжевыми с вкраплениями золота. Музыка скрипки так звучна и глубока, что ее можно разливать в чашки, словно кофе.
Господин Андерсен слегка подается вперед.
Ева, подобно молнии, притягивает взгляды всех, находящихся в зале. Она танцует так, словно внутри у нее горит огонь, и от созерцания этого во мне тоже загорается крохотное пламя. Зрители ахают, когда с потолка начинает падать снег, и становится понятно, что снежинки сделаны не из бумаги, они настоящие, холодные и мягкие. Зала внезапно наполняется запахом еловой хвои, как будто мы забрели глубоко в лес, и гирлянда фонариков загорается в тот самый миг, когда Ева, кружась, пролетает мимо них.
Она не похожа на тех танцовщиц, которых я видела на сцене Королевского театра несколько месяцев назад. Она погружается в танец глубже, эмоциональнее, в ее жете́ сквозит некая неземная сила. Вокруг нее расцветают цветы и разворачиваются лозы, светлячки искрами порхают над ее головой – невероятная красота, и ни одного самоцвета во всем этом. Когда мелодия подходит к кульминации, Ева начинает кружиться, будто детская юла: невероятная череда поворотов, легкие движения рук, ног и юбки, усеянной яркими стеклышками, в которых сотнями искорок отражается свет.
А потом она высоко подпрыгивает в воздух, и я думаю обо всех часах боли, жертв и разочарований, о которых знает только она – цена времени ее жизни, вложенная в этот летящий момент красоты для всех нас.
Может быть, это и не так драматично, как то, что сделала для меня Ингрид. Но что такое любовь, как не жизнь, которую кто-то каждый день изливает вовне, отдает и безвозмездно расходует ради других?