Он пошел по аллее, которая вела к детской площадке.
Я вцепилась в цепочку качелей.
Неужели он…
Том остановился у деревянного домика.
…Меня узнает?
Он поднял глаза на меня.
Он смотрел на меня так, как смотрят на совершенно незнакомого человека на улице. Словно он всего лишь элемент пейзажа.
Я почувствовала, как к горлу подступают слезы.
И тут я вдруг увидела, что у него что-то сверкнуло в глазах. И его рот округлился.
– Лу… Луиза?
Я сдержала слезы и улыбнулась. Но не слишком широко, чтобы Том не видел, как у меня выросли зубы.
– Привет, Том.
Он подошел ко мне, кивая, и медленно опустился на соседние качели. Он не сводил глаз с меня, моей шерсти и карточки, приколотой к черной накидке.
– Надо же, Луиза. Я бы никогда не подумал, что…
– Я тоже.
Он откинул голову назад, закрыл глаза.
Он молчал. Он больше на меня не смотрел.
Может, его напугало мое тело. Может, я ему не нравилась. Может, в день похорон он поцеловал меня из жалости. Только из жалости.
Я начала качаться, чтобы не расплакаться.
Откинув голову назад, я разглядывала желтые облака. Цепочки качелей скрипели при каждом движении вперед-назад.
Том последовал моему примеру. Мы качались несинхронно. Но качели Тома двигались в том же темпе, что и мои, хоть он и был намного тяжелее. Сначала я отлетала далеко назад, а он улетал вперед, через секунду он уносился назад, а я, вытянув ноги, взмывала вверх, и мне казалось, что мое тело больше ничего не весит, что я могла бы улететь на небо, словно птица. Накидка за моей спиной развевалась, как черные крылья. Это продолжалось всего несколько мгновений. Несколько чудесных мгновений. И через секунду сила притяжения влекла меня обратно вниз. Наши с Томом качели пересекались внизу, на полпути. Тогда-то он и спросил меня:
– Все в порядке?
– Все хорошо. Как ты?
– Неплохо.
– Как стажировка?
– Ничего особенного.
– Ладно.
– Как в школе?
– Тяжело.
– Из-за…
– Да, из-за волос.
– Учителя пристают?
– Все.
– Они…
Я не услышала его вопрос. Я крикнула:
– Что?!
– Они тебя боятся?
– Да. Они думают, что это болезнь.
– А это не болезнь?
– Нет. Это из-за хромосомы. Я вот такая, с этим ничего нельзя сделать.
– У тебя что-нибудь болит?
– Нет. Наоборот.
– Наоборот?
– Да. Я хорошо себя чувствую.
– Круто.
– Больше ничего не болит, ни шрамы, ни стержни.
– Что?
Том не услышал моих слов, поэтому я сказала:
– Я очень хорошо себя чувствую!
– Значит, это не болезнь.
– Нет. Вовсе нет.
– Но так говорят по телику.
– Они ошибаются. Они так говорят, потому что…
Том закончил фразу за меня.
– …Потому что ничего не понимают.
– Да, именно. Им страшно.
– Понятно.