Он тоже видел ролик, снятый у школы. Он крепко обнял меня.
– Я не знал, Лу. Мне очень жаль. Почему ты ничего не сказала?
За все эти годы я так и не решилась рассказать, что со мной произошло на вечеринке у Сары. Как и о ссоре с мамой.
– Потому что мне было страшно. Потому что мне было стыдно.
У папы в глазах стояли слезы. Я видела, что он ищет слова и не может их найти. Вот и я не могла подобрать слов, чтобы рассказать обо всем этом.
– Это был Фред, брат Сары? – спросил наконец папа.
Я молча кивнула.
– Завтра я пойду к его родителям. Я объясню им, что…
– Папа, его родители ни при чем. Ни они, ни Сара не знали.
Но папа меня не слушал. В его голосе звучала ярость, он сжимал кулаки.
– Мы пойдем в полицию. Утром мы первым же делом пойдем в эту чертову полицию, и принять нас будет в их интересах.
Я взяла его за руку:
– Пап.
– Не беспокойся, Лу. Мы напишем жалобу, и я клянусь, что…
– Папа!
Он заморгал глазами, как будто вдруг осознав, что я сижу рядом с ним.
– Что?
– Ты же знаешь, что мы не можем пойти в полицию. Я Кошка. Ты знаешь, что они скажут.
Папа закусил губу. Он знал, что я права. Полиция ничего не сделала, чтобы помочь Тому, она не стала разбираться, кто написал гадости на нашей двери, и в этом случае они тоже ничего не сделают.
– Я не понимаю… я не понимаю, как можно сделать… это. Каким чудовищем нужно быть, чтобы так поступить. Чтобы так поступить с тобой, моя маленькая.
Папа не смог сдержать слез, и они потекли по его щекам.
Мы прижались друг к другу. Нам больше ничего не оставалось. Прижаться друг к другу – лучший способ сказать, что мы друг друга понимаем. Что все, что было в прошлом, – это один большой дурдом. Что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Что любовь никуда не делась.
Папа вытер слезы.
– То, что ты сделала в школе, – очень смелый поступок. Мама бы тобой гордилась.
– Спасибо, пап.
– Клянусь, она бы тобой очень гордилась. Я тоже горжусь моей взрослой дочерью.
У меня растаяло сердце.
– Пойдем, – сказал папа и потащил меня на кухню.
Он открыл банку персиков в сиропе, и мы принялись орудовать чайными ложками. Мы молчали довольно долго. Но это молчание не было неловким. Оно успокаивало.
– Звонили журналисты, – сказал папа с полным ртом. – Раз десять, начиная с того момента, как я пришел домой.
– Что ты им сказал?
– Я отправил их куда подальше. Они все из каких-то желтых газетенок. Им не очень-то интересна твоя история. Им нужна сенсация. Один из них даже предложил денег за интервью с тобой, представляешь? В какой-то момент я перестал брать трубку. Телефон просто звонил.