* * *
— Нет уж, не извините, мне очередной взнос за яхту оплачивать да в «порш» треклятый нужно дополнительные амортизаторы ставить, а то трясет как в шейкере даже на автобане.
— Не огорчайся по пустякам, детка! Если запоздаем с очередными выплатами дилерам, то штаб разнесут вдребезги с неэвакуировавшимся персоналом в придачу, и примется на твоей яхте завалящий броклер-шмоклер, закутавшись в сорванный парус, не хуже «порша» девок амортизировать.
— Взно-ос, «по-орш» — размечтались. Тут на пару доз наскрести… — Долговязый электронщик с недобрым, затуманенным точно у задохшейся рыбы взглядом, в тщетной надежде пошарил по карманам, а потом по отделениям непонятно для чего, при столь печальных денежных обстоятельствах, надобного бумажника.
Кучерявый, пузатенький психотехник дернулся было рефлекторно поделиться с товарищем запасцем травки, но вовремя притормозил, раздумывая, тройную ли цену заломить за оказанное «благодеяние» или четвертную.
— Надо быть жестче, а вы, мужики, сентиментальные мямли. Неужели не понимаете: четыреххвостый хочет наложить лапу абсолютно на все приработки. Я уж с этим типом дело имела: за дешевые побрякушки хотел такого… ну как будто тоже из вашей компашки. Сутенером, что ли, до службы подрабатывал? Остановить гетеросексуального извращенца можно только силой. Силой удара! — Проверенный, боевой центрально-штабной спецагент, по легенде — программисточка, скептически оглядела одного за другим парочку визави на предмет решительности. Однако осмотром осталась явно недовольна. — Либо адмирал, присвоив наши законные доходы, волосатую лапу наложит на штатского — либо мы куш заграбастаем. Пора действовать! Или вы оба со мной не согласны?
Спецагент, недоверчиво прищурившись наметанным правым глазом, будто прицелилась в одного, а потом и другого мужчинку взяла на мушку — те поспешили с заверениями безоговорочной лояльности:
— Что ты, что ты, Яичница, конечно, мы согласны…
* * *
Когда дело касалось битвы за наличные, недостатка в желающих действовать не наблюдалось, ведь штафирка штатская, на кладезь ценных данных которого покусился адмирал, давно уже рассматривался в качестве законной добычи, «распорционенной» на лакомые кусочки — посторонним в дележе «приза» места не оставалось. Привычка стричь с заключенного купоны и получать дивиденды впиталась в кровь вместе с трудно выявляемыми, а потому чрезвычайно дорогими наркостимуляторами. Паника же, вызванная решением адмирала лично разобраться со штатским, перешла в настоятельно требующее выхода раздражение.
Над адмиралом сгущались нешуточные предгрозовые тучи. Опасность оседала с осадком в чашке кофе, нависала тяжестью широкоэкранного монитора, непрестанно на поднятых руках перетаскиваемого с места на место, скользила уклончивостью взглядов, прицеливалась укусом оголенных проводов, накапливалась увесистостью папок с документацией на верхних полках стеллажей — нет, казалось, четыреххвотому разорителю спасения. Но прагматизм, избавляющий от излишних передвижений по провонявшему «фишем» штабу, плюс везение, могущее столь упорно сопутствовать одним лишь круглым идиотам, помогали адмиралу избегать жизненно опасного контакта со штабным персоналом — даже пустяковой травмы не получил, не говоря уж о ранении на службе.