– Фроди, тут что-то странное, – окликнул Эрик, опуская книгу.
Тот вернул на прилавок увесистый том, шагнул к окну, и Эрик впервые в жизни увидел, что «побелел как полотно» – не преувеличение. Только смуглое лицо Фроди стало не белоснежным, а серебристо-серым, словно не до конца отбеленный льняной холст. По ту сторону окна, словно почувствовав пристальный взгляд, поднял голову незнакомец, и его протянутая с монеткой рука повисла в воздухе.
Кто из них отмер первым, Эрик не понял. Свились плетения по обе стороны стекла – свинцовый переплет просто вынесло, точнее, внесло в лавку. Эрик едва успел вскинуть книгу, закрывая лицо. Предплечье больно рассек осколок. Фроди отшвырнул переплет в сторону, рыбкой сиганул в окно, пролетев под длинным языком белого пламени. Эрик перехватил чужое огненное плетение – какой бы там зуб эта компания ни имела на Фроди, бросать человека, который заслонил его от тварей, он не собирался.
И вообще вовсе не обязательно было шарахать настолько не прицельно. Стейн обозвал бы подобное неряшество безобразием, работой лентяя, допустимой, лишь если напротив сплошная стена неприятеля и все равно, кого именно убивать.
Разорвать нити вышло на удивление легко и быстро. Видимо, посвящение действительно что-то меняло. Если так и дальше пойдет, Эрик сможет взять болт из воздуха. Огонь рассыпался искрами, кажется, все же подпалив табурет, на котором Эрик сидел пару мгновений назад. Где-то за спиной горестно завопил лавочник, но Эрику было не до него. Потушит как-нибудь, прежде чем запылает по-настоящему. Разорвав чужое плетение, он привлек внимание к себе – не как к случайно оказавшемуся не в том месте и не в то время свидетелю, но как к полноценному участнику заварухи, и это внимание ему не понравилось.
Неведомый одаренный – пока Эрик не мог сообразить, кто именно из пяти, – оказался умел, силен и быстр, и, кабы не последствия посвящения, вышло бы так же, как в том дурацком поединке с Альмодом, с которого все и началось. Как ни крути, не было у Эрика за спиной ни дюжин поединков, ни десятилетий упорных занятий. Ничего не было, кроме базового боевого курса, пары недель тренировок с Ингрид и Ульваром, бараньего упрямства, не позволяющего сдаться без боя, да твердой уверенности, что нельзя просто так стоять и смотреть, как убивают своего. Хотя он так и не успел понять, когда это чистильщик стал «своим».
Но силы были явно неравными. Так что он успевал лишь рвать нити чужого плетения. Контроль над разумом – порвать! Мало ли что там Альмод говорил про неподчиняемость чистильщиков… Не хватало еще послушно ударить в спину Фроди! Мороз, попытка отшвырнуть. Снова пламя… Вот только пожара в центре столицы и не хватало! Набитая книгами лавка полыхнет, как факел…