– Парня не трогай, ему деваться некуда было.
– Да я б ему сам голову открутил, если бы тебя убивали, а он пальцем не шелохнул. – Альмод вздохнул. – Ладно, Первый шутить не любит… Через четверть часа внизу.
В комнате по-прежнему никого не было. Эрик на миг задумался, не оставить ли записку, потом решил: незачем. Вернется – расскажет, а пока пусть Кнуд думает, что их сорвали на очередной Зов, так оно лучше будет. Тем более что и времени на пространные объяснения особо нет: Эрик едва успел сбросить окровавленную одежду и облачиться в чистое. Дублет и рубаху с прорванным рукавом пришлось оставить на крышке сундука, чтобы другие вещи не перепачкали. Вернется – отстирает и отдаст зашивать. Или закажет новое.
Когда он спустился, там уже был Фроди: говорил о чем-то с Тирой, накинув плетение, заглушающее голоса. Эрик подумал, что стоило бы научиться читать по губам, но сам устыдился этой мысли. Если тебе дали понять, что разговор для твоих ушей не предназначен, любопытствовать не нужно. Успел заметить, прежде чем отвернулся, как отрешенно улыбается Тира и сосредоточенно хмурится Фроди: что бы ни говорила пророчица, ему это явно не нравилось.
Спустилась по лестнице Ингрид, молча встала рядом. Эрик коснулся ее руки:
– Извини за утреннее. Я был неправ.
Она взглянула в глаза, улыбнулась:
– Забыли.
Эрик улыбнулся в ответ.
Их командир появился последним. Он приобнял Фроди и Тиру за плечи:
– О ком сплетничаете?
– О тебе, конечно, – ухмыльнулся Фроди, отходя к остальным.
Альмод поцеловал женщину, замер, коснувшись лбом лба. Прошептал еле слышно:
– Постараюсь.
Она едва заметно улыбнулась и отстранилась, глядя на него, словно собиралась насмотреться на всю оставшуюся жизнь.
– Что-то не так? – спросил он.
– Все так. – Тира коснулась пальцами его щеки. – Постарайся.
Альмод кивнул, разрывая объятия. Повернулся к остальным.
– Погнали.
Едва они все вчетвером устроились в повозке, Альмод подался вперед.
– А теперь все с самого начала и подробно. Эрик, давай ты. Кто на кого как посмотрел и кто кому что сказал.
На память Эрик никогда не жаловался, но даже подробное изложение заняло не больше пяти минут. Может быть, и меньше.
– Ему сказали, значит… – Командир потер лоб. – Фроди, кто мог знать, что ты собираешься в лавку именно сегодня?
– Да кто угодно. Я говорил с Ингрид в харчевне, не орал, конечно, на весь зал, но и не секретничал.
– Было еще кое-что, – подала голос девушка. – Не думаю, что есть связь, скорее совпадение, но… Словом, сам решай. Когда мы с ребятами из Рыжей дюжины сели обмывать первенца Гюнтера, в таверну явился Свен Косматый. И потребовал поединка, обвинив Гюнтера в покушении на честь его жены.