– Я, господин, – подал голос Эрик.
– Все было так, как он рассказывает? Кто начал первым?
Эрик помедлил, прикрыл глаза, припоминая. Вот, звеня, сыплется стекло, осколок чиркает по руке… Порез заныл снова, так и не затянул, забыл. Вылетает свинцовый переплет – этакая тяжесть, как никого не пришибло?.. Фроди успевает перехватить, отшвырнуть в сторону. Если бы первый удар был его, полетело бы наружу… Или…
– Тот, в золоте, – ответил он наконец.
– Какая разница кто, – вмешался Альмод. – Хродрик впятером шел явно не для того, чтобы вспомнить молодость да простить былые обиды.
– Не лезь! – оборвал Первый. Снова повернулся к Эрику. – А чего думал так долго?
– Все случилось слишком быстро, вспоминал и разбирался.
– Или размышлял, стоит ли его прикрывать?
Эрик вспыхнул:
– В прошлый раз вы едва не назвали меня трусом, теперь – лжецом?! – Первый молчал, продолжая пристально смотреть на него. – Я могу ошибаться, господин. Но я не лгу. Хотите – подчините разум и спросите еще раз, сопротивляться не стану.
– Разум чистильщика подчинить невозможно.
Вот как? Выходит, Альмод все же не соврал, а сам он зря тратил время и силы, разрывая то плетение. Надо было не обращать внимания и бить самому.
Первый снова побарабанил пальцами по столу:
– Альмод, помнится, я собирался писать Лейву, да так и не удосужился, вылетело из головы. А побудьте-ка вы гонцами! Да и, думается мне, сам автор плетения убедительней объяснит, почему оно теперь принадлежит ордену и нечего о нем даже вспоминать.
– А… там другие профессора были… – растерялся Эрик.
– Можешь и им объяснить. Десять дней на почтовых туда, недельку там проболтаетесь – как раз чтобы всем все объяснить подробно и обстоятельно. Десять дней обратно, а то, может, еще и Зов догонит… А там, глядишь, и подуспокоится… Да и я сложа руки сидеть не буду.
– Ульрика вряд ли успокоится, – встрял Фроди.
– А об этом ты должен был подумать двенадцать лет назад! – рявкнул Первый. – Потому что я на месте Красавчика отыскал бы тебя еще на каторге. За троих друзей.
– Я бы хотел сказать, что раскаиваюсь. Или что искупил… Но… Ни то ни другое… господин. Простите.
– А то я не понял. Будь ты один, я бы тебя им отдал.
Альмод напрягся:
– Через мой труп.
– И мой.
– Я тоже против, господин, – сказал Эрик.
Первый усмехнулся:
– Чтобы через полчаса никого из вас не было в городе! А его величество – человек разумный… когда поостынет. Вон!
Альмод задержался в дверях:
– Я спрашивал про образец…
– На месте. Так что марш отсюда.
– Сходил на премьеру! – ругнулся командир, едва за ним закрылась дверь. – Спасибо, удружили.