Месяца же не прошло!
Эрик ожидал, что Вагни тоже вскочит, попытается заслонить Мару, что-то сделать, сказать. Что угодно, чтобы дать ему повод. Дар у профессора-травника был совсем слабый, Эрик стер бы его в порошок еще до посвящения. Но тот лишь отодвинулся на кровати, словно пытаясь заползти за юбки Мары.
Эрик шагнул ближе, оглядывая обоих.
– Ты, – сказал он, в упор уставившись на профессора. – Брысь отсюда!
Вагни часто закивал, суетливо оправляя одежду. Засеменил к двери. Мара уставилась на него неверящим взглядом. Эрик горько усмехнулся. Вот так вот…
– Неужели получше не могла найти, чтобы в трофеи записать? – спросил он нарочито громко.
Открылась дверь.
– Позовешь кого-нибудь – доберусь и убью! – бросил он. Успел заметить, как ссутулились плечи Вагни, прежде чем закрылась дверь. Снова повернулся к Маре.
– Эрик, не надо… – выдохнула она.
Еще шаг. Эрик сам не знал, как собирается поступить. Сделать так, чтобы ей было так же больно, как ему сейчас? Или просто – еще два шага, объятия, которые могут быть и жесткими, склониться к губам, подмять под себя и получить то, что до сих пор снилось ночами? Она не закричит и сопротивляться не будет. Да даже если будет, толку-то… Так просто.
Она попятилась, упершись в стену. Шаг, еще один.
– Ты сказал: «Будь счастлива»… – прошептала Мара.
Эрик усмехнулся, приподнимая ей подбородок. Наклонился, почти касаясь губами губ.
– А ты такая послушная девочка? С каких пор? И как долго ею будешь?
Она застыла, глядя снизу вверх. Эрик заглянул в глаза, в которых плескался самый настоящий ужас. Мара испугалась его. Его, который за все время ни разу ее не обидел.
Его, который минуту назад всерьез размышлял, что сопротивляться она не будет. Неужели за неполный месяц среди чистильщиков он и сам превратился в чудовище?
Эрик выпрямился, криво улыбнувшись:
– Не бойся. Не трону. Ни тебя, ни… этого.
Он отступил на шаг. Вытащил из-за пазухи ее письмо, разорвал, все так же глядя в глаза. Губы Мары дрогнули. Эрик отстегнул от пояса кошель, ее подарок. Взял за руку – девушка вздрогнула от прикосновения, – вложил в ладонь увесистую мошну, заставив сжать пальцы.
– Прощай.
Пять шагов до балкона, и сигануть через перила. Он снова усмехнулся при этой мысли. Пора бы уже взрослеть, наверное, а не пытаться убежать на тот свет всякий раз, когда кажется, что мир рассыпался вдребезги. Пережил тогда. Переживет и сейчас. Всего-то – снова научиться дышать.
Он ждал, что за дверью окажется Вагни, а то и с подмогой. Нет, драться бы не стал, он же обещал Маре не трогать этого, а сражаться с профессорами, которые его вырастили, и вовсе последнее дело. Рвал бы плетения, усыплял, может, еще бы что придумал. Невозможно же поверить. что Вагни просто ушел, оставив ту, кого считал своей женщиной, на милость разъяренного чистильщика. Но никто так и не появился. Только изумленно таращились попадавшиеся на лестницах школяры.