– То ты. Ты же…
– Заговоренный? – хохотнул Альмод.
– Вроде того.
– На себя посмотри.
– Знал бы ты, как я устал от всего этого… – еле слышно произнес Ульвар.
– Знаю.
– Я подумаю насчет Гейра. Если отряд пропал, все равно придется… – Скрипнули половицы под ногами. – Но, может быть, он и так скоро станет командиром. Я устал.
В голосе Альмода промелькнула усмешка:
– Если верить священникам, покоя не будет и на том свете.
– Но едва ли там придется все время ждать, когда тебя снова сорвут и бросят навстречу тварям.
– Не нравишься ты мне. Очень не нравишься.
– Я сам себе не нравлюсь. – Ульвар сделал шаг. – Но разве тебе никогда не хотелось…
– Хотелось. Когда поймали и везли обратно. Но сейчас мне есть ради кого жить.
Повисло долгое молчание.
– Пойду погуляю, – сказал наконец Ульвар. – Заодно посмотрю, где кого из наших носит.
– Свечку подержать не забудь, – хмыкнул Альмод.
Снова скрипнули половицы, открылась и закрылась дверь. Эрик мысленно сосчитал до трехсот, медленно сел. Оказывается, вокруг было светло лишь потому, что кто-то поддерживал светлячок. Наверное, Альмод: больше в доме никого не осталось, лишь в углу у печи копошилась женщина. Она обернулась, переступая с ноги на ногу, покачнулась всем телом. Эрик вгляделся в лицо.
Конечно же, не узнал бы, если бы не эта ее походка: когда его увезли, Герд по прозвищу Утка было лет пять или шесть. Родилась она вроде бы нормальной, но, начав ходить, стала хромать. И чем старше становилась, тем короче оказывалась левая нога: словно сустав на бедре сместился кверху. Сейчас, кажется, она хромала еще сильнее. Вот, значит, кого староста прислал. Решил, что на убогую не позарятся, или, наоборот, не жаль, все равно замуж никто не возьмет?
Эрик поднялся с лавки, потянулся.
– Как себя чувствуешь?
– Лучше, чем утром, – ответил Альмод. – Здоров ты поспать.
– Что есть, то есть.
Он подсел на кровать, откидывая простыню. И правда лучше. Пожалуй, сейчас можно и доделать – собрать мышцы да подтолкнуть, чтобы восстанавливались. Потом останется только подновлять плетение. Дней через пять, от силы неделю, будет как новенький.
– Хочешь закончить?
Эрик кивнул. Спросил:
– Где все?
– Со своими людьми Ульвар пусть разбирается сам. Где носит Ингрид – не знаю. – Альмод поморщился: ощущения, когда сращивают порванные мышцы, далеко не приятные. – Фроди сговорился с какой-то молодкой: чую, будет потом чернявенький по деревне бегать. Отчаянная баба, остальные из-за дверей носов не кажут.
– Она вдова, – подала голос Герд. – Бездетная. Может, и повезет, и появится, кому на старости лет позаботиться. А может, выйдет как с младшим Данра Рыжего. Не в мать пошел, в чистильщика, что в деревне ночевал. Дом отстроили, за всеми тремя дочерьми Данр хорошее приданое дал, и до сих пор как сыр в масле катаются, а сколько лет прошло. И так и этак ладно.