Эрик, поймав на себе пристальный взгляд Альмода, заставил зубы разжаться:
– Много болтаешь. Если столько лет прошло, откуда тебе знать?
– Простите, господин. Так люди говорят.
Он едва не упустил плетение, мысленно выругался. Как все просто, оказывается. То, за что его попрекали едва ли не с рождения, за что отец, напиваясь, колотил мать смертным боем, другим было «ладно». И правда: отстроились, приданое… Эрик заставил себя не думать об этом. Что бы там ни случилось много лет назад, сейчас все равно ничего не изменишь. Закончил плетение, поднялся, снова потянувшись: тело ломило, намахался мечом с утра.
Герд достала из печи горшок, приподняла крышку – пахнуло сытным мясным духом. Солонина, наверное. Кто станет резать скотину по весне? Полдня назад Эрик умирал от голода, сейчас даже думать о еде не хотелось.
– Все готово, господа. Подождать, пока вы все поедите, или помыть посуду можно будет утром?
– Сами разберемся, – сказал Эрик. – Иди.
– Раскомандовался, – хмыкнул Альмод. Перевел взгляд на девушку. – В самом деле, иди.
– Воды натаскать?
– Шесть… пять здоровых мужиков себе воды не достанут? – фыркнул Эрик. – Ступай уже.
Говорить, что таскать ведра никто не будет, когда можно просто наплести, сколько нужно, он не стал. Не ее дело. Спросил Альмода:
– Тебя покормить?
Левая рука командира висела плетью, и Эрик знал, что она останется такой еще дня два, да и сесть Альмод сможет не раньше послезавтра.
– Мы обедали, так что подожду остальных. А ты ешь, если хочешь.
– Не хочу. Пойду тоже погуляю, пока не совсем стемнело, если я тебе не нужен.
Выйдя из дома, он едва не столкнул Кнуда – тот целовался с Трин, устроившейся на перильцах крыльца. Эрик бесцеремонно постучал пальцем по плечу приятеля:
– Сеновал вон в том сарае. С замком сам справишься.
– Откуда ты… – начал было Кнуд, потом махнул рукой. – Не важно.
Ссадил Трин с перил, повлек за собой, обняв за талию. На завалинке за крыльцом, у самого угла дома, обнаружилась Ингрид: улыбнулась, погасив светлячок, закрыла книгу. Эрик улыбнулся в ответ, сбежал по ступенькам, чтобы сесть рядом. Снова стукнула дверь, выпуская Герд, задержавшуюся в сенях, послышались ее ковыляющие по дорожке шаги. Далеко не ушла, замерла около калитки, глядя снизу вверх на широкоплечую тень.
– Пожалуйста, пропустите, господин, – попросила она.
– За поцелуй, – ответила тень голосом Гейра.
Эрик хмыкнул: словно на пару лет назад вернулся. Поймать в дверях симпатичную девчонку и стребовать поцелуй за право прохода – давняя забава школяров. Правда, раз на раз не приходился, можно было и оплеуху получить. Хотя едва ли деревенская девка осмелится наградить оплеухой чистильщика… Так и есть.