– Да, и почтовой повозки хватятся. И лошади прихромают. Но одно дело, когда все на виду, а другое, когда только пепел остался: одаренные сцепились, а кто, кого и за что – поди разбери. – Командир ругнулся. – Угораздило ж тебя тогда.
– Мало Первого, еще ты попрекать будешь?! – ощерился Фроди. – Мне вернуться назад на двенадцать лет и продолжать молча терпеть? Или воскресить Хродрика и тех троих, что искупали меня в нужнике? А потом наложить на себя руки, как хотел поначалу? – Он махнул рукой, отворачиваясь.
Альмод поморщился:
– Виноват, прости. Знал, кого забираю, что уж теперь.
Он сдернул с веток полог и накрыл им груду вещей, сложенную посредине поляны. Полыхнуло пламя.
– Присмотри тут, чтобы лес не загорелся, мы с Эриком пока тела приберем.
Запах горелой плоти поднимался с ветром, въедался в одежду и волосы, пепел, точно нарочно, норовил влезть в глаза, ноздри, рот. Эрик в который раз выругался, прикрывая лицо рукавом. Почему эти мстители, так их и разэтак, ждали столько лет? Не знали? Разглядеть в бородаче с седыми нитями в волосах парня, не успевшего получить перстень, действительно непросто. Если бы Эрик не выяснил, сколько лет Фроди на самом деле, дал бы навскидку лет на десять больше.
Хорошо, если не знали, почему узнали именно сейчас? Кто-то же рассказал Хродрику. Кто и зачем?
– Все, кажется, – произнес Альмод. Еще раз оглядел поляну, кивнул появившемуся из-за дерева Фроди и спросил безо всякого перехода: – Так что предрекла Тира?
Фроди ругнулся:
– Не знаю, насколько ветвистая у тебя родословная, но в ней точно были дятлы, и не один. Уймись.
– Но я ведь уже умер. – Альмод ухмыльнулся. – Теперь-то можно.
Фроди помолчал, явно раздумывая. Махнул рукой:
– Все равно житья не дашь. Она просила за тобой приглядеть… насколько получится. Потому что ей казалось, что вы больше не свидитесь.
Ухмылка Альмода истаяла мгновенно.
– Именно так и сказала? Не свидимся? Припомни точно.
Фроди кивнул.
– Ингрид, бросай все и живо сюда! – крикнул Альмод.
И начал плести проход.
Разглядеть чужой мир в этот раз Эрику не удалось – они пролетели его бегом, и вовсе не потому, что им что-то угрожало. Оказавшись под стенами столицы, Альмод торопиться не перестал, разве что перешел на стремительный шаг, и лицо у него было такое, что стражники у ворот не осмелились даже рта раскрыть, спрашивая кто и куда, – хотя должны были, чистильщики там или нет. Он влетел в двери ставки, едва не сбил с ног дежурного. Рыкнул – но тот придержал его за рукав. Эрик успел подумать, что сам он не рискнул бы сейчас лезть под руку.