Жаль, конечно, что не успел даже начать историю о похождениях купца за морем. При мысли об этом Эрик расхохотался и вздрогнул, когда смех эхом отозвался в пустой спальне. Конечно, именно о непрочитанном стоит сожалеть больше всего. Впрочем, книгу можно взять с собой. Кто теперь посмеет ему хоть что-то сказать?
Он сложил вещи аккуратной стопкой на покрывале, размышляя, во что бы их упаковать. Университетский сундук слишком тяжел, холщовая сумка, с которой он время от времени выходил в поселок, – чересчур мала. Раздумья оборвал появившийся в дверях Альмод.
– Кто вас пустил? – вслух удивился Эрик.
– А кто меня остановит? – пожал плечами тот. – Держи.
Эрик бездумно поймал что-то небольшое, блестящее. Перстень магистра. Совсем не так он мечтал его получить.
– Полагаю, эта безделица тебе быстро надоест, – сказал Альмод. – Но пока… Чем бы дитя ни тешилось.
«Безделица». Кое-кто за такую платил головой. В прямом смысле: самозванцев, пытавшихся выдать себя за одаренного, казнили немедля после разоблачения, и все равно такие находились. Интересно, почему чистильщик не носит свой перстень? Не успел получить или вправду считает ничего не значащей безделушкой?
– Это тоже тебе. – Альмод подошел ближе и небрежно бросил на кровать кожаную торбу с ремнями.
Торба была на удивление приличной, самое то, чтобы носить за спиной. Отличная выделка: вещь выглядела легкой и прочной. И дорогой, хоть всех украшений – тиснение по краю.
– Укладывайся, и пойдем. И, кстати, можешь говорить мне «ты». Раз уж нам теперь придется, – ухмыльнулся чистильщик, – сражаться плечом к плечу.
Эрик хмуро промолчал. Говорить не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Мара бросилась ему на шею, едва он вышел из спальни.
– Откуда ты? – отстраненно удивился Эрик.
Странно, но все чувства словно стерли. Как будто все происходило не наяву, а он лишь наблюдал за дурным балаганом.
– Отпустили попрощаться.
– А защита?
На экзаменах Мара всегда шла второй. Третьим обычно был Йоран, но ему предстоит защищаться завтра, у подземников. Чтобы потом мотаться по стране, искать, что полезного хранит земля. Жаль, с ним попрощаться не получится. И с остальными. Хорошо, что Мара вырвалась. Или наоборот. Слишком больно сознавать, что несколько минут – это все, что у них осталось. Может, лучше было бы вовсе не рвать душу ни себе, ни ей.
– Там еще полно народа. Успею. – Она отстранилась, заглядывая в глаза. – Это все, что тебя сейчас интересует?
Эрик не ответил – слов не было. Только смотрел – не насмотреться, не запомнить. И он так и не сказал… Слова казались неважными, когда она рядом, а теперь, наверное, и незачем.