Альмод сел на пол, так же прислонился к ножке стола, прикрыл глаза:
– Я тогда был на год старше тебя. Третий мой прорыв… Тогда я еще их считал. Командир не удержал плетение в переходе… Ему оставалось два шага до выхода, мне – пять. Я свалился без сознания на четвертом, но из прохода выпал. Или вытащили – не знаю, когда в жилах закипает кровь, трудно соображать…
– Тогда ты узнал про черное небо?
Зачем ему это знание, ведь все равно…
– Да. Вдвоем мы прорыв не удержали, конечно. Его сожрали, я… сбежал. Просто сбежал. Решил, что наконец-то свободен. Потом узнал: чтобы остановить тот прорыв, когда он поглотил город, пришлось собирать всех. Все отряды. Пророков, первого… Всех, кто обычно не сражается, но тут пришлось. – Альмод надолго замолчал. – А когда меня поймали, специально провезли там, чтобы посмотрел и запомнил. – Он усмехнулся. – Надо сказать, я действительно запомнил.
– Озерное? – Эрик был тогда мал, но рассказы об опустошенной области ходили один страшнее другого, и он тоже запомнил.
– Озерное.
– И… что потом?
– Кнут. Должны были запороть, но я живучий. Полгода в карцере. Новый отряд. Потом снова единственный живой. Теперь вожу свой.
– А как нашли?
Альмод усмехнулся. Дернул рукав, показывая шнурок на запястье с тремя дымчато-алыми бусинами:
– Ты не поверил. Я не знал, командир взял образец на посвящении и не рассказывал. Он вообще мало рассказывал… – Чистильщик поправил рукав. – Плетение простейшее. Так что повторять сегодняшнее не советую.
Значит, все-таки чтобы не затерялся: куда денешься от собственной крови.
– Я не… не поверил. – Эрик тоже закрыл глаза. – Просто умирать – так уж свободным. – Альмод хмыкнул. – А повторить… Ты сказал: «Найду и убью». Вряд ли мертвец способен сбежать.
– Это была угроза, а не обязательство. Но когда-нибудь мое терпение кончится.
Эрик ошарашенно уставился на него. Потом рассмеялся и с ужасом понял, что остановиться не может. Он хохотал и хохотал, завалившись набок, сворачиваясь в клубок на полу, пока откуда-то сверху не обрушился поток ледяной воды. Он всхлипнул, сел, размазывая воду по лицу. Как будто командир до сих пор был образцом долготерпения. Не обязательство, значит… Да можно ли верить хоть одному его слову?
Альмод легко поднялся.
– А после того как Фроди подставился, спасая тебя, он мне самому голову открутит, если я попытаюсь тебя убить.
Не спрашивая разрешения, он завернул рукав на раненой руке, ощупал, не утруждаясь диагностическим плетением.
– В смысле?.. – прошипел Эрик сквозь зубы.
– А ты что, не понял, что он вытолкнул тебя из-под места прорыва? Он сам мог бы просто отскочить.