Марат в это время попытался подняться с кровати, сначала он принял сидячее положение и так как все еще был слаб, здоровье еще не восстановилось, его тело дрожало от слабости и тяжелого груза. Тяжелым невыносим грузом для него была измена, которую он с трудом пережил, и все еще не был готов все простить или забыть. Что он хотел придумать, не знал даже сам. Он не понимал, что будет теперь делать и, на что может пойти. Как поступить дальше, что, прыгнуть в окно? Нет, не выйдет, он находится на втором этаже, если и выпадет максимум, что он себе повредит, это ногу или руку. Это принесет не смерть, а невыносимую боль, которую он уже терпеть не в состоянии. Тогда что ему еще придумать, взойти на эшафот? Сил не хватит вскарабкаться на стол, и привязать шнурки от кроссовок к люстре или гардинам, нужно еще окрепнуть, но ждать он не может, слишком тяжел этот груз, слишком невыносим. Есть еще другой вариант, снова вскрыть вены, уже на другой руке, но нет острых предметов. Врачи догадывались, был один суицид на нервной почве, будет и второй, и намеренно ограничили сферу его воли и действия. Они учли все, думал Марат, сидя на своей койке и осматривая свою палату. Врачи предусмотрели любые пути его самоубийства, что он может еще выкинуть, разочаровавшись в неудачности совершенного греха, сойти с ума и наложить на себя руки, на такое он способен как никогда, горький опыт присутствует. Нет вазы, чтобы ее разбить и порезаться, стаканы железные, нитка, а откуда ее вытянуть? В общем, он был еще слаб для какой-нибудь очередной выходки.
Голова перестала кружиться в его сидячем положении и он, взяв себя в руки, напрягая мышцы ног и плеч, попытался подняться. Он встал на ноги, удержался об тумбочку. Так и стоял, опираясь на предмет, он чувствовал, как постепенно к нему прибывают новые свежие силы. Он глубоко дышал всей грудью, помогая своему организму обогатить кровь кислородом, переваливал вес с одной ноги на другую.
Так он стоял минут десять, терпя изо всех сил, какие в нем были, пока не зашла медсестра, она, увидев его в таком положении, торопливым шагом подошла к нему и, осторожно придерживая, как инвалида, посадила на кровать.
— Вам еще рано поднимать и ходить по комнате, — сказала она.
— Но мне надоело уже валяться в кровати, я хочу ходить, вообще, я уже хочу выписываться!
— Кто вас в таком состоянии выпишет?
— Но я хочу!
— Мало что вы хотите, запрещено, вы понимаете?