Обшитая досками стена дома была вся в дырочках, как соты.
— Это пули, — сказал Коля.
Стёпочка кивнул.
Он подкрался к окну и заглянул в него.
— Ну что? — спросил Коля.
— Никого.
Стёпочка взошёл на крыльцо, взялся за дверную скобку и дёрнул. Дверь отворилась.
Они вошли в сени. В тёмных сенях, вдоль стенки, были сложены дрова. Стёпочка нащупал вторую дверь, обитую войлоком. Тоже не заперта. Они вошли в комнату.
Со стен свисали грязные обои. Закоптелая русская печь, чугунный котелок, стол, стул, железная кровать с кучей какого-то рваного тряпья. Два окна, — второе глядело на юг, на реку, туда, где протока сливалась с главным руслом. Оно тоже было выбито.
— А сюда не придут? — спросил Коля, робко озираясь.
— Кому сюда придти, — сказал Стёпочка. — Тут никто не живёт, разве не видишь? Тут, может быть, с того самого времени никого не было. С тех пор, как на них напали.
Коля вздрогнул. Вот здесь, в этой тесной комнате, собрались партизаны в ту страшную ночь. Двадцать один человек. Был тут Виталий Макарыч, был тут и колин папа… Здесь на них напали. Коля видел дырочки от пуль в оконной раме, в досках потолка.
В углу стоял мешок. Коля пошёл к нему, заглянул в него. В мешке картошка. Неужели она лежит здесь с тех пор? Коля засунул в мешок руку и вытащил картофелину. Картофелина была большая, крепкая, свежая. Нет, не пролежала она здесь так долго.
— Стёпа, — сказал Коля, — тут кто-то живёт.
Стёпочка обрадовался картошке.
— Бери с печки чугунок и беги к реке за водой! — сказал он. — А я пока растоплю. Мы с тобой пообедаем.
— Но ведь это чужая картошка…
— Вот ещё! Мы потерпели кораблекрушение. Нам можно.
Тут только Коля заметил, как ему хочется есть. Он схватил котелок, выбежал из домика и побежал к реке. До реки было близко, — домик стоял на горушке, в самом южном конце острова, над водой. Коля зачерпнул воды. Когда он вернулся, в печи уже трещал огонь.
Стёпочка с гордостью вертел перед собой свою зажигалку.
— Вот что значит непромокаемая! — сказал он.
Стёпочкин нож погиб во время кораблекрушения, и чистить картошку было нечем. Решили варить в шелухе. Дрова разгорелись, и несмотря на выбитые стёкла в комнате стало жарко. Ожидая, когда закипит в котелке вода, Коля и Стёпочка сели рядком на кровать. Стёпочку вдруг разморило от жары, от почти бессонной ночи. Он положил голову Коле на плечо и уснул.
У Коли тоже мало-помалу стали слипаться глаза, и он, вероятно, уснул бы, если бы не странный звук, который заставил его вздрогнуть и насторожиться.
Звук был тоненький, приглушенный, протяжный, похожий на плач. Будто плачет маленький ребёнок — тихо-тихо, но где-то очень близко.