– Наташ! – тихо окликнула она.
– Да? – Та обернулась. Глаза ее были абсолютно сухими и глядели на Леру с удивлением. – Что?
– Ничего. Ты… правда в порядке? Может, я не вовремя со своей просьбой?
– Вовремя, – улыбнулась Наталья. – Не обращай внимания, иногда у меня случаются приступы меланхолии. Сегодня как раз такой день. Я с удовольствием посижу с Машей, мне будет не так одиноко.
– Хорошо. – Лера набрала номер сада, предупредила заведующую, что за Машкой придет Наталья, описала ее внешность.
Максимов был уже в коридоре.
– Все в порядке, – сказала ему Лера, – с дочкой останется Наталья.
– Наталья? – Он слегка прищурился, как всегда, когда удивлялся.
– Да. Она уже бывала у меня, знает девочку.
– Ну что ж. – Максимов кивнул. – Раз тебе так спокойней, пожалуйста.
Он распахнул перед Лерой дверь. Внизу, чуть поодаль от крыльца, ждал знакомый голубой автомобиль. Максимов надавил на брелок сигнализации, усадил Леру, вынул из-за пазухи небольшую, красиво упакованную коробочку и протянул ей:
– Возьми.
– Что это?
– Разверни – увидишь.
Она сорвала оберточную бумагу. Это были духи «Гуччи», ее любимые, о которых она мечтала уже больше полугода и все никак не решалась потратиться. На тумбочке у нее в спальне стоял точно такой же пузырек, только поменьше и почти пустой. Как он мог узнать об этом? Фантастика. Просто дьявол какой-то, читающий мысли, не оставляющий следов своих преступных замыслов, добивающийся всего, чего хочет.
Максимов исподтишка наблюдал за ее реакцией на подарок и прятал улыбку.
– Угодил?
Лера кивнула.
– И так будет всегда, – твердо пообещал он и повернул ключ зажигания.
По дороге они заехали в супермаркет, где Максимов оставил весьма внушительную сумму, подробно выспрашивая Леру о ее гастрономических вкусах и пристрастиях.
Она отвечала машинально, лишь бы не молчать, а мысли ее вертелись вокруг одного: ничего не вышло, Скворцову продолжает грозить опасность, и она ничем не может ему помочь.
Они переступили порог квартиры, и, едва захлопнулась дверь, Лера оказалась в объятиях шефа. Два объемистых пакета с продуктами были небрежно брошены на пол, а Максимов нетерпеливо стаскивал с нее пальто, увлекая в спальню. Всю его сдержанность, которую он проявлял эти два дня, как ветром сдуло. Сейчас перед Лерой был необузданный, обуреваемый страстью дикарь, тот самый, что набросился на нее тогда в кабинете, невзирая на разгар рабочего дня и на ее отчаянное сопротивление.
Она оглянуться не успела, как очутилась на постели. Теперь, когда спасительные таблетки не притупляли восприятие, эта горячечная близость показалась ей еще более отвратительной. Ласки Максимова совершенно не задевали ее, голова оставалась холодной, тело противилось чужим прикосновениям, словно отказываясь принимать ненужную, постылую любовь.