– «Светлана Алексеевна считает»! – пробурчала женщина. – А чего ж она раньше-то молчала! Я уже настроилась, домой позвонила, чтоб ждали! Что уж… – Она опустила голову, быстрым движением смахивая слезы. – Останусь. Худо мне и впрямь, муторно. Но только на неделю!
– Ладно, ладно, – согласилась обрадованная Лера. – Сейчас ложитесь, скоро вам сделают укол. Пара дней – и вам станет лучше, увидите.
– Посмотрим, – вздохнула Савинова, вытягиваясь на постели.
В столовую Лера поспела к шапочному разбору. Первого уже не было, от второго остался лишь гарнир – макароны с подливкой.
Взяв тарелку остывших макарон и компот с пирожком, Лера уселась за столик возле окна. Зал был пуст, лишь за соседним столом уныло ковыряла вилкой в тарелке медсестричка с косой. Вид у девчонки был грустнее некуда.
Лера взяла свою еду и перебралась к ней за столик. Девушка удивленно покосилась на нее, но ничего не сказала, продолжая вяло поглощать давно остывший обед.
– И часто ты получаешь такие нагоняи? – полюбопытствовала Лера.
– Какие? – не поняла сестра.
– Ну, я мимо проходила утром и слышала, как завотделением тебя пропесочивал.
– Он прав, – вздохнула девушка. – Я ведь действительно часто пропускаю работу. Кто будет такое терпеть?
– А чего ж ты пропускаешь? – удивилась Лера.
– К Гошке езжу, – доверчиво сообщила девчонка.
– К какому еще Гошке?
– Парень мой. – Медсестра отложила вилку и отодвинула почти полную тарелку. – Его в армию забрали недавно. Ну, вот и… – Она посмотрела на нее огромными, вполлица, серыми глазищами и добавила совсем тихо: – Плохо ему там.
– То есть? – не поняла Лера. – Как – плохо? Болеет?
– Бьют его. Он гордый слишком, не захотел старшим подчиняться, которые, ну как их, деды. А там так нельзя. Вот и дерется, один против всех. Уже два раза в санчасти лежал. Боюсь я за него, потому и езжу. – Девушка снова вздохнула, глубоко и горестно, и принялась за компот.
Лера молчала, не зная, что ответить на эту неожиданную и печальную исповедь.
– Меня зовут Настя, – неожиданно представилась сестричка. – А вас?
– Лера. И можно на «ты».
– Ладно, – покладисто согласилась Настя. – Вы… ты у нас теперь будешь работать?
– Да.
– Хочешь, скажу одну вещь? – Настя таинственно округлила глаза.
– Давай, – опешила Лера.
– Ты… очень красивая! – выпалила девушка и залилась краской.
– Ой, ну ты даешь! – Она невольно рассмеялась. – Я думала, что-нибудь важное, а она…
– Правда, правда, – серьезно подтвердила Настя, – с тебя портрет хорошо писать. Я, как увидела, сразу про это подумала.
– Скажешь тоже, – смутилась Лера.
Девчонка разительно отличалась от тех, с кем она познакомилась за сегодняшнее утро, выглядела такой юной, чистой и неискушенной, что Лера почувствовала к ней искреннюю симпатию, смешанную с жалостью.