Много раз Лера была свидетельницей того, как нарушали правила работы другие врачи – Светлана, Анна и даже сам Максимов: не придавали значения мелочам, полагались на авось, небрежно вели документацию. Однако же с их больными ничего не происходило, все было в порядке. Почему же ей так не повезло?
– Идите, Кузьмина, – устало проговорил Максимов, захлопывая историю болезни. – Должен поставить в известность, что вам грозит служебное расследование. Будете отвечать перед специально созданной комиссией, но не сейчас, а позже, когда выяснится, к чему привело ваше творчество. А пока идите домой, ваше дежурство окончилось. Завтра решим, где и как вы будете работать это время – к непосредственному контакту с больными допускать вас я не имею права. Ясно?
– Ясно. – Лера поднялась со стула.
Слова Максимова словно не проникали в ее сознание, оставаясь просто набором звуков, лишенным всякого смысла. Комиссия? Что ей комиссия, если в эти самые мгновения Андрея, может быть, уже нет в живых? Как она ответит за свой проступок перед самой собой? Как оправдается за то, что убила ставшего самым близким и родным человека?
На негнущихся ногах она вышла в коридор. Анна стояла у кабинета, вид у нее был хмурый и озабоченный.
– Знаю, – она покачала головой, – все знаю. Из реанимации звонили, интересовались, что за укол ему сделали накануне. Ну, Настя им и выдала. Я аж обалдела, когда услышала. Думаю, Лерка точно такого назначить не могла, описалась с усталости. Эх и угораздило же тебя! Лучше вообще не заполнять карты, если спать хочется, по себе знаю.
– Что сказали в реанимации? Как он?
– Пока что плохо, – вздохнула Анна. – Тебе лучше пойти домой, а то ты на привидение похожа: белая, прозрачная и качаешься. Топай, а мне звони на мобильный – я тебя буду держать в курсе.
– Ладно, – апатично согласилась Лера. Так же медленно она зашла в ординаторскую, сняла форму, надела пальто. Машинально глянула в зеркало, чтобы натянуть берет, и ужаснулась своему виду: отрешенное, точно вылепленное из воска лицо, пустые, неживые глаза, до крови искусанные губы.
Уже возле выхода из отделения ее окликнула Настя. Губы у нее дрожали, в глазах стояли слезы.
– Лерочка, – прерывающимся голосом начала она. – Ты меня, ради бога, прости! Я…
– Перестань, Настя. – Лера дотронулась до плеча девушки. – Ты ни в чем не виновата. Только я.
– Да нет же! – отчаянным шепотом возразила Настя. – Я… мне… – Она не договорила. На лице ее отразился ужас, и, безнадежно махнув рукой, она побежала по коридору.