Никогда раньше с ней не случалось таких длительных и сильных провалов в памяти. Сознание, отказываясь принять страшную реальность, словно выключилось на какое-то время, как перегруженная приборами электрическая сеть.
Придя в себя, Лера набирала номер Анны каждые сорок минут в течение всей ночи, и всякий раз та отвечала ей, что перемен нет ни в лучшую, ни в худшую сторону. В четыре утра, ровно через сутки после того, как с Андреем произошло несчастье, Лера, сидя у аппарата, начала видеть с открытыми глазами какой-то сон.
Разбудил ее резкий и тревожный телефонный звонок. Она схватила трубку, чувствуя, как внутри ее все сжимается, болезненно, тоскливо, страшно.
– Лучше, – тихим, усталым голосом проговорила в трубку Анна. – Приступ купировали. Тяжелый, но стабильный. Больше не звони, я посплю хотя бы час.
В ухо Лере коротко и гнусаво запищал отбой. Она с трудом разжала одеревеневшие пальцы, вернула трубку на рычаг и на цыпочках зашла в комнату.
Машка разметалась во сне, что-то жалобно бормотала, лицо ее было пунцовым. Лера дотронулась до нее – как кипяток. Сунула градусник – ртутный столбик за минуту дополз до самой высокой отметки.
«Грипп, – со спокойной обреченностью подумала Лера. – Беда никогда не приходит одна».
Настя рассеянно повертела в руках билет, повернула нужной стороной со штрихкодом и сунула в пасть автомата. Загорелся бледно-зеленый свет. Она отодвинула вертушку и прошла на платформу. Электричку еще не подали, и Настя в ожидании пристроилась под табло с расписанием пригородных поездов. Было ветрено и промозгло, ноги в тонких, демисезонных сапожках сразу стали замерзать. Настя поежилась, подняла ворот куртки и надвинула капюшон почти на самые глаза.
Что она делает? Никому не сказала, что уезжает. Страшно даже представить, как встретит ее Максимов после возвращения.
Лучше этого и не представлять, подумать о чем-нибудь другом. Например, о Гошке: скоро, всего через пять часов она увидит его. Или, если не удастся увидеться, передаст письмо, предусмотрительно написанное накануне. Огромное, на целых четыре листа…
Рядом с Настей, под табло, остановился здоровенный, почти двухметрового роста мужик в кожанке. Он глянул на нее раз, другой, призывно подмигнул, пододвинулся поближе. Она демонстративно отвернулась – не хватало еще, чтобы этот битюг начал приставать. Явно дожидается ту же электричку, навяжется в попутчики, потом не будешь знать, куда деваться.
Великан пару раз кашлянул и хриплым голосом прокаркал, стараясь изобразить игривость:
– Какие мы симпатичные!
– Отвали, – грубо сказала Настя.