Мужик с интересом наблюдал за разворачивающейся семейной сценой. Парень был на голову ниже его, раза в два тоньше и явно не внушал ему опасения.
– Вы бы пересели, ребята, – миролюбиво попросил он, – а то мне с цыпкой обняться охота, а она ко мне не идет! – Он пьяно заржал над своей шуткой и вновь потянулся к Насте огромными лапищами.
Девица что-то быстро зашептала на ухо парню, слышно было только: «Я тебя прошу… как в прошлый раз…» Тот, не дослушав, резко отстранился, и лицо его посуровело.
– А ну прекрати. – Он вдруг сгреб детину за грудки. – Кому сказал: засохни и не тявкай!
Битюг изумленно выкатил налитые кровью глаза.
– Ты это кому? Мне?
– Тебе, тебе, – подтвердил парень. Настя увидела, как на его руках, державших ворот мужика, вздулись крупные синие вены.
– Сережа! – совсем жалобно пискнула девица, но сделать ничего не посмела.
Бабка напротив прекратила вязать, испуганно вжала голову в плечи и размашисто перекрестилась:
– Господи помилуй!
– Да ты… да я тебя… – Голос мужика из сипа перешел в рев. Он вскочил, сунулся к парню, подняв пудовые кулаки, и тут же рухнул как подкошенный, тонко, жалобно скуля.
– Я тебе говорил, скотина! – Настин сосед, не выпуская запястья детины, продолжал гнуть его ниже и ниже к заплеванному, пыльному полу вагона. Лицо его было совершенно неподвижным, каменным, только левый глаз подергивался, точно парень беспрестанно подмигивал кому-то.
В проход между скамейками высунулись испуганные и любопытные лица пассажиров. Дремавший на лавке сбоку плотный лысоватый мужчина открыл глаза, оценил обстановку и спокойно поинтересовался:
– Помощь нужна?
– Спасибо, не требуется. – Парень последний раз тряхнул битюга и выпустил, слегка оттолкнув от себя. Громила сел на пол, стукнувшись головой о скамейку, и затих.
Настя так и сидела, вжавшись в спинку скамейки и словно оцепенев.
– Порядок, – негромко проговорил парень, обернувшись к ней. Глаз его так и продолжал дергаться, он несколько раз беспомощно дотронулся до него рукой, точно пытаясь прикрыть это зловещее мигание.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – пролепетала Настя, косясь на скрючившегося под ее ногами мужика.
– Очень нужна твоя благодарность! – вдруг тихо, но с невероятной злобой сказала девушка. – Он год как из Чечни. Ему доктора запретили всякие стрессы – контузия в голову, потом такие приступы бывают, тебе и в страшном сне не приснится! А ты… – Девчонка кинула на Настю полный ненависти и презрения взгляд и, обняв спутника за шею, мягко усадила на лавку.
Детина тихо постанывал в проходе, даже не пытаясь подняться. Бабка опасливо отодвинулась к самому окну и полезла в кошелку.