«Как бы там ни было, а не для себя жил, — пытался он спорить. — Нет, нет… Работал, не жалея сил, для общего дела, особых благ не приобрел. Некогда было — мотались по всей Оби и ее притокам, по сибирским глухим лесам. На одном месте мхом не обрастал, не отсиживался — везде был временным. Как на ступеньке: чтобы шагнуть дальше или спуститься. Тут уж как выходило…»
Но сегодня эти мысли не успокаивали, а ставили под сомнение все то, чем он в душе гордился: своей настойчивостью, разворотливостью в делах, умением подчинять людей. Получалось, что все это делалось только для себя или не в ущерб личному. Даже то, что он работал без привязанности к одному месту, представилось Андрею Никитовичу всего лишь собственным легкомыслием и равнодушием к тем краям, где ему приходилось бывать. Поэтому и не обрел до сих пор милого сердцу угла, а степные края, где он родился, тоже были чужими…
22
Сплавщики лазали по пучкам бревен, переделывали крепления, ставили дополнительные перетяги через курью. Работа вся с тросом, с винтовыми зажимами и проволокой. Требует силы, осторожности, внимания, иначе можно руку наколоть или по лицу хлестанет разлохмаченной на конце щеткой стального троса. Винтовые зажимы проржавели, не вдруг отвернешь вертлюг или затянешь петлю. Часто за такой зажим сам мастер брался. Оседлав ржавую гайку тяжелым ключом, пытался ее отвернуть, шевелил от натуги длинными бровями, но если не гайку, то целиком болт сворачивал и швырял его в сторону.
— И где они эту ржавчину нашли?! Сплошной металлолом!..
Меняли тросы, крутили толстую проволоку на пучках, потуже их увязывали. Без охоты взялись сплавщики переделывать тросовую оснастку. Общее их мнение высказал Илья Тенькин:
— Вялкин со своей бригадой премию за это получил, а мы должны надсаживаться с его недоделками. Да нам и не по силам это, и время не ждет… Еще вот отвечать придется…
— Какая разница, отвечать или нет? Может, из-за одного паршивого троса и лес разнесет. Как тогда наша совесть?! — спросил его Михаил. — Отвечать, не отвечать!.. Что в силах, то и сделаем!..
Больше слова никто не сказал, повздыхали и пошли на сплотку.
За это время Литохин наладил трактор, помогал натягивать тросы, несколько раз бегал в поселок за новыми болтами и зажимами. С Василием Рожковым перетянули через Обь толстый лежневый трос для замены старого на главной перетяге через курью.
После работы сплавщики сидели на бревнах возле избушки, неторопливо курили и оглядывали Обь — ее предвечернюю, заледенелую ширь, уже пропитанную талой водой.
— Лед-от как вздулся. Что баба на сносях. Если не ночью, то к утру как есть двинет… — в словах Калистрата сквозила тревога.