Сергей встал, снял ведро с перекладины и поставил на песок.
— Ну, теперь уха готова.
Ночное небо, словно гигантская хрустальная люстра, искрилось мириадами звезд. Вдалеке временами проносились пригородные электрички. По Волге величаво проплывали теплоходы, изредка перекликаясь разноголосыми гудками.
Мирная жизнь размеренно текла по бескрайним просторам родной стороны.
(Рассказ очевидца)
Мы встретились с ним в военном санатории на Рижском взморье. Прогуливаясь по ухоженным тропинкам прибрежного соснового бора, под неутихающий шум весеннего балтийского прибоя вспоминали о пережитом в далекие сороковые. Оказалось, что кое-где наши военные дороги пересекались. Мы говорили о своих боевых друзьях — катерниках черноморцах.
Мой собеседник — коренастый, смуглый пожилой мужчина с добрыми задумчивыми глазами Владимир Иванович Рыжов. Всю войну он плавал на морских охотниках, участвовал во многих десантных и конвойных операциях под Одессой, Севастополем, у берегов Кавказа. Владимир Иванович помнит множество страниц военной истории, живым свидетелем которой в ее труднейший период он был. Приоткроем одну из них.
...Разрушенный Севастополь горел. Днем над городом поднимались клубы черного дыма, ночью стояло кровавое зарево. Беспрерывно грохотали взрывы и выстрелы. Многократно превосходящие силы гитлеровцев, не считаясь с колоссальными потерями, восемь месяцев упорно атаковали наши войска. С каждым днем кораблям флота все труднее и труднее приходилось обеспечивать героически обороняющийся город новыми подкреплениями, оружием, боеприпасами, топливом, продовольствием.
— 29 июня сорок второго, — вспоминает Владимир Иванович, — катер МО-0101, на котором я, будучи штурманом дивизиона, выходил в море в качестве обеспечивающего, возвращался из дозора от входного фарватера у мыса Фиолент. Когда стали огибать мыс Херсонес, явились свидетелями жуткого зрелища: наши танки и автомашины подходили к отвесному обрыву, из них выскакивали водители, а боевая техника, продолжая двигаться, летела вниз. Мы поняли: наступает последний день севастопольской обороны.
Подошли к причалу. Заправились. Сошли на берег с командиром катера лейтенантом В. Шенсяпиным, уточнили обстановку. Немцы были уже на корабельной стороне, связь со штабом флота прервана. Прибывший из Карантинной бухты радист рассказал, что командование на грузовиках уехало на 35-ю батарею Береговой обороны. Чтобы связаться с руководством и получить указания на дальнейшие действия, мне, как старшему, следовало отправиться туда. До батареи по дороге было километров 15 — 16. Но она была забита боевой техникой и людьми. Я знал более короткий и менее опасный путь, и с двумя лейтенантами из ОВРа (охрана водного района) отправился на батарею.