При отъезде с Ринджы, поскольку нам предстоят еще два года путешествий, мы оставим наших циветт на острове. Я уверен, что им здесь понравилось и они обзаведутся потомством. Кстати, недавно один датский натуралист, побывавший в том районе, объявил мне как о большом научном открытии, что он обнаружил парадоксурус гермафродитус на Риндже, где, по его мнению, они никогда не водились. Можете представить, как я ликовал.
Визит пиратов. — Сделки. — Высадка затейников. — Драконы-гиганты и летающие драконы. — Месса на острове и отъезд патера Якобуса
За пять недель, что мы обосновались в Лохо Буайя, весть о нашем приезде разнеслась по всем островам в радиусе трех дней пути на паруснике. Вошло даже в традицию, проходя на траверзе Ринджы, завернуть к нам в Крокодилову бухту, перекинуться парой слов и обменять кое-что из товара. Некоторые визиты проходят в высшей степени оригинально.
В один из дней, когда мы занимались перестройкой своей засады на опушке галерейного леса, откуда ни возьмись появляются два юных малайца:
— Селамат паги (здравствуйте), вас хочет видеть капитан.
— Что за капитан?
— Капитан нашей прао, она на якоре у входа в бухту.
Решительно нам нигде не найти покоя, даже на пустынном острове.
— Сходи узнай, что они хотят, — говорит мне Ги, — управимся и без тебя.
В лагере я с удивлением обнаруживаю необычайное сборище: человек двенадцать малайцев, хотя экипаж нормального рыболовного судна состоит из трех-четырех человек, не больше. Все одеты в саронги, у каждого на поясе висит крисс — грозный малайский кинжал с лезвием в виде сплющенного штопора. На голове — черные шапочки, только у самого старшего странная фетровая шляпа цвета хаки. Это явно начальник, поскольку он сидит на наших ящиках, а остальные почтительно стоят вокруг. На вид ему лет сорок, передние зубы сплошь золотые, в углу рта приклеен окурок, что не принято в Индонезии, где сигарету держат всегда в руке. Мне сразу бросается в глаза его костлявое лицо с умным, но очень жестким, даже ледяным выражением, и, вглядевшись, я соображаю, что такое выражение ему придают светло-коричневые, почти желтые, глаза, как у варана.
К тому же капитан не улыбается. Он изысканно вежлив и просит извинить его за вторжение в лагерь во время нашего отсутствия. Закурив новую сигарету от окурка, он излагает цель своего визита:
— Я хочу купить у вас крючки и леску.
— Но мы не торговцы, поезжайте лучше к китайцу на Лабуанбаджо, — отвечаю я.
Совет явно вводит его в замешательство, и он пускается в путаные объяснения, приводя множество странных причин, по которым он не может войти в порт, хотя тот расположен недалеко. Я не могу отделаться от впечатления, что ему нежелательно показываться в людных местах, и прихожу к выводу, что наши странные гости либо контрабандисты, либо пираты с Бужиса.