Остальные тоже смеются. И тут Саид, которого мы прозвали «красавчик с копьем» — в своих коротких штанишках с буфами и кокетливом беретике, сделанном на манер португальских шапочек, он похож на маленького пажа — показывает мне на буйвола, выходящего из тени в сотне метров под нами. Первая пуля останавливает его, вторая укладывает замертво. Бросаемся вниз с восторженными криками, Саид впереди всех. С разгона он всаживает ему жестом победителя в бок копье.
Кто особенно доволен, так это Солтан: мою жертву, похоже, осенила счастливая мысль выйти под выстрел как раз в том месте, где мы собирались разбить бивак — рядом с источником.
Пока часть людей устраивает стоянку и приступает к разделке туши, Солтан, Саид и я отправляемся на поиски других буйволов. До полной темноты нам встречаются два зверя, и мне, чтобы прицелиться в густую черную массу, приходится ориентировать мушку по чуть более светлой полоске неба. Но покровитель охоты на сей раз с нами, и мне удается убить обоих с первого выстрела. Оставляем разделку на завтра и возвращаемся на бивак, где люди радостными восклицаниями встречают весть о новой порции мяса.
Мы устраиваем бивак на крохотной опушке под низкорослым деревом, усыпанным белыми орхидеями. Среди камней, шагах в двадцати, тихонько журчит ручеек и выплескивается на слегка вогнутую глыбу, образующую как бы естественную ванну, — здесь все, будто нарочно, предусмотрено природой для комфорта. Незачем строить шалаш: сейчас разгар сухого сезона, на небе ни единого облачка. Поэтому люди раскладывают прямо под деревом подстилку из пальмовых листьев, которая должна стать общей спальней — ведь нас больше тридцати.
Пока варится драгоценный рис, выделенный старостой из своих последних личных запасов, и обжариваются куски мяса, совсем рядом вдруг раздается рев. Это невидимые во тьме буйволы злятся на нас за то, что мы заняли их привычный водопой.
Махаму кроме основной работы но разделке мяса был еще специально назначен старостой ухаживать за мной и Петером. Почти с материнской заботливостью обносит он нас водой, приносит мясо, которого вполне хватило бы на полк солдат, ставит у ног тарелки с рисом, каждая из которых могла бы удовлетворить потребности средней французской семьи, и замечает, что в кастрюле осталось еще. Поскольку мы съедаем по мизерной порции, он доедает за нас под завистливым взглядом остальных, которым полагалась лишь строго определенная порция. Табака тоже чуть-чуть: на всех у нас четыре пачки сигарет. Каждый получает по одной сигарете и с благоговением смакует ее.