Острова, затерянные во льдах (Орлов) - страница 3
Книга В. Орлова подкупает прежде всего своей абсолютной достоверностью. Автору, посвятившему свою жизнь охоте с фотоаппаратом, нет нужды что-то придумывать, домысливать — и без того материал, которым он обладает, достаточно богат. А сделанные им снимки красноречиво подтверждают рассказанное. Мне, как биологу, хочется отметить, что наблюдения В. Орлова за поведением животных, будь то белуха, нерпа, белый медведь, белая сова, чайка или «полярный воробей» — пуночка, настолько точны и содержательны, что могли бы украсить труд иного профессионала — эколога или этолога.
Но особый тон всей книге, особую ценность ей придает замечательная способность автора быть активно добрым ко всему живому. Доброта эта естественна и органична. И хотя в книге не содержится прямых призывов к охране животного мира, охране природы вообще, мысль об этом явственно проступает в каждой ее фразе.
Думается, все эти качества книги будут способствовать тому, что ряды защитников природы обретут новое и, надо надеяться, немалочисленное пополнение.
Доктор биологических наук
С. М. Успенский
САМЫЙ СЕВЕРНЫЙ
МЫС МАТЕРИКА
Огни в ночи
«Кооперация», осторожно лавируя, входила в пролив Вилькицкого. Голубоватые, оплавленные солнцем и штормами льдины напоминали стадо флегматичных животных, в спокойствии разбредшихся по пастбищу. Лениво покачиваясь на тяжелой, холодной волне, они занимали все видимое пространство вокруг корабля и, отсвечивая, отражались в серых низких облаках где-то далеко за горизонтом.
Изредка принимался сыпать снег, было по-зимнему холодно, но уходить с палубы не хотелось. Вот-вот должен был показаться мыс Челюскин — самая северная оконечность нашей страны, всего Европейско-Азиатского континента. Мыс, добраться до которого мечтали многие отважные исследователи прошлого и где мне теперь предстояло долгое время работать и жить.
Открывшаяся с правого борта земля была камениста, полога и безжизненно уныла. Местами чернели базальтовые скалы, в отдалении вставали невысокие горы. На склонах их, как заплаты, белели языки не стаявшего за лето прошлогоднего снега. Не видно было никаких признаков жилья, следов хотя бы временного пребывания в этих местах человека. И, всматриваясь пристально в незнакомые мне берега, я невольно подумал, что. должно быть, такими открылись они и участникам экспедиции Адольфа Норденшельда, шведского полярного исследователя, которому в осень 1878 года удалось достигнуть мыса Челюскин морем, да еще сразу на двух судах.
У прославленного путешественника тогда не могло быть никаких сомнений в том, что ему, его людям и кораблям этот подвиг удастся совершить в истории первыми. Ибо русский штурман Великой Северной экспедиции Семен Челюскин, открывший мыс в 1742 году, добрался до него на собачьих упряжках. А находки в заливе Симса и на острове Фаддея, давшие исследователям право утверждать, что суда безвестных русских поморов ходили проливом Вилькицкого задолго до судов Норденшельда, еще не были сделаны и, ржавея и замываясь песком, продолжали лежать в ожидании своего часа. И поэтому настроение участников экспедиции было, понятно, взволнованно-приподнятое. Казалось, сама природа вызвалась им помогать. Льды отступили, отошли, предоставив небольшим пароходам беспрепятственный проход вблизи берегов. Ничто не предвещало и трудностей, с какими, к примеру, пришлось столкнуться отряду русских гидрографов, пытавшихся обогнуть с востока дотоле неизвестный мыс на дубель-шлюпе «Якутск».