Острова, затерянные во льдах (Орлов) - страница 32
Жадный азарт белушьей стаи, пировавшей в одинокой бухте, странно подействовал на меня. Стало жалко сайку, и я вспомнил, что у меня есть ружье. Плотник, когда мы дежурили с ним на мысу, рассказывал, что, стреляя в воду, охотникам порой удавалось направить стадо белух в нужное место — так чутко реагировал на выстрелы этот зверь. И я решил попробовать попугать белух, заставить их уйти от сайки.
Выстрел прогремел, будто удар грома в сумеречной тишине. Какое-то время по инерции звери продолжали плыть к берегу, но вдруг все разом повернули и помчались назад. Я видел, как за ними улепетывали белухи со всех концов бухты, словно мыши, застигнутые врасплох. Звери бежали, еще несколько минут — и ни одной белухи в бухте не осталось. Страх белух перед выстрелом меня поразил: ведь пуля ударилась в воду, не причинив никому вреда. И я порадовался тому, что опыт удался: белуха оставила сайку в покое. Но оказалось, что радовался я рано. Прошло минут пятнадцать, и вдали послышались вздохи, потом стали различимы и белые спины на темной поверхности воды. Белухи возвращались. Входя в бухту, стадо, как по команде, разделялось на группы, которые расходились по своим углам. Вскоре прерванное пиршество возобновилось с прежней алчностью и азартом.
Я решил продолжить опыт и выстрелил еще в воду, туда, где не было видно белух. Как и в предыдущий раз, все стадо сразу же бросилось наутек. Но теперь пропадали они недолго, вернулись в бухту быстрее прежнего и как ни в чем не бывало принялись за сайку. И так повторялось много раз, пока они, по всей вероятности. не разобрались, что это с моей стороны лишь игра. А играть им во время обеда явно не хотелось. Исчезнув и задержавшись после очередного выстрела дольше обычного, они, словно посовещавшись и все обсудив, вернулись и больше не обращали никакого внимания на мои выстрелы, продолжая деловито насыщаться сайкой, даже когда мои пули ввинчивались в воду в непосредственной близости от них.
Одна из белух подплыла близко к ледяному барьеру и остановилась. Она не перевернулась, как все, и не стала есть рыбу, а внимательно посмотрела на меня. И от ее пристального взгляда мне стало как-то не по себе. «Интересно, — подумал я, — каким я ей кажусь сейчас оттуда, из-под воды?» Когда все звери повернули, белуха, какое-то мгновение помявшись, повернулась тоже и стремительно поплыла вслед за остальными. Я видел, как она догнала стаю и словно растворилась в ней. Узнать ее там, среди остальных дельфинов, было уже невозможно. И вдруг меня будто озарило. Это же опасно — стоять на самом краю ледяного барьера! Лед за лето стал непрочным, рыхлым от тепла и может от звука выстрелов, плеска волн рухнуть, и тогда мне уж никогда не выбраться из воды! Осторожно ступая, я отошел на берег, а потом и вовсе ушел… Ну а рыбы в тот год нам всем хватило. Оказалось, что белухи загнали сайку по ручью в лагуну. Осенний шторм вскоре замыл галькой ручей, и лагуна стала озером. Воды там было по колено. Когда ударили заморозки, мы без труда лопатой наловили несколько мешков сайки, заморозили и жарили рыбу, когда хотели, всю зиму.