— Посмотри, дружочек! — Клаус вертел головой по сторонам, выискивая знакомые лица. — Вон за тем столиком сидит сам граф Тирё. А вон там, дальше, видишь ту старлетку? Говорят, это любовница папаши Асурито, нашего мэра.
Вадим сделал глоток рома и закрыл глаза. Ему был безразличны все эти люди.
— А вон там какие симпатичные цыпочки сидят! Ух, просто красотки! Слушай, Вадик, одолжи мне свой капитанский берет!
— Зачем? — не открывая глаз, промямлил Вадим.
— Ну… Капитаны цеппелинов больше нравятся красоткам, нежели механики…
— Не вмешивайся в историю, Клаус! — ответил капитан «Перышка». — Ты еще не забыл, как нарвался на гейш-самоучек из южных провинций? Они же обчистят твои карманы, будь здоров! Не лезь, ладно?
Клаус замолчал. «Неужто одумался?» — усмехнулся Вадим и открыл глаза. Друга уже не было рядом, как не было на столике и капитанского берета.
— Морок тебя побери! — тихо выругался Вадим. Потом подумал, что в этом заведении подобное ругательство слишком неуместно и раздраженно покачал головой. Потом сделал еще глоток рома и посмотрел на сцену. Мужчина с длинными косматыми волосами в стильном белом костюме играл на саксофоне. Легко угадывался «Рассвет над Мальтахезом» Сикинтиши. По обе стороны сцены стояли несколько официантов с белыми лицами. Сейчас они походили на мраморные изваяния, чьи черные глаза неотступно следили за всеми присутствующими. Казалось, все эти покрытые мелом ничего не выражающие лица смотрели в сторону Вадима. Ему стало не по себе, и он снова глотнул рома.
В зале появились несколько девушек в легких туниках. Их лица также были белы от мела. Волосы забраны в пучки, которые словно башни возвышались над их головами. В сплетении волос у каждой девушки сверкали два драгоценных камня, походившие сейчас на глаза неких существ, оседлавших невинных красавиц. В таком облачении сложно было сразу понять, что это не настоящие люди, а антропы. Сейчас их выдавали разве что кольца ароматизированного дыма, которые вырывали из их ртов.
Миниатюризация паровиков сделало их общедоступными, что послужило активному внедрению паровой энергии в жизнь людей. С каждым разом человеку хотелось все больше и больше задействовать в своей жизни помощь паровой машины. Так появилось специфическое направление в машиностроении, названное фаумеханикой. Одним словом, создание паровых механизмов, повторяющих своим внешним обликом существующие виды фауны Сианука. Чуть позже появилась диктопомеханика, последователи которой создавали несуществующие виды животных. И совсем недавно ряд мастерских империи и других развитых стран заявили о появлении антропомеханики. В центре этого направления стоял не кто иной, как человек. Ученые создавали самые различные подобия людей с паровым сердцем — от гротескных до внешне вполне идентичных реальному образцу. Взять, к примеру, этих антропов из «Черного джаза». Причем все творения инженеров Сианука имели одухотворенную начинку — ками. Ведь чтобы ни создавал человек в этом мире, в мире духов появлялся ками этой вещи. И вместе с тем, уничтожая что-либо — рукотворное или нет — человек мог уничтожить лишь оболочку, но не духа.