Полковник Дейл в лице имел большое сходство с братом, но был выше его ростом, сухощавее и на вид старше. Когда Имс вошел в общую гостиную, полковник сидел там один, и потому Джонни должен был принять на себя труд отрекомендоваться. Полковник не встал с места, но ласково поклонился молодому человеку:
– Мистер Имс? Я знал вашего отца в Гествике много-много лет тому назад.
Сказав это, полковник Дейл вздохнул и снова повернулся к камину.
– Сегодня что-то очень холодно, – сказал Джонни, стараясь завязать разговор.
– В Лондоне всегда бывает холодно, – заметил полковник.
– Если бы вы побывали здесь в августе, вы бы этого не сказали.
– Избави Боже побывать, – сказал полковник и снова вздохнул, не отводя глаз от камина.
Имс слышал о храбром поступке Орландо Дейла, когда тот увез сестру лорда Де Геста, несмотря на страшные, непреодолимые преграды, и теперь, глядя на такого неустрашимого героя, подумал, что с того времени в нем произошла большая перемена. После этого ничего больше не было сказано до прихода графа.
Гостиница Покинса была старинная во всех отношениях. Потомок Покинса стоял позади стула графа и, когда начался обед, сам снял крышку с суповой миски. Лорд Де Гест не требовал особенного внимания к своей личности, но ему было бы досадно, если бы вовсе не оказывали внимания. Он сказал Покинсу несколько любезных слов, показав этим, что он не принимает Покинса за одного из лакеев. Получив приказание его сиятельства насчет вина, Покинс удалился.
– Он довольно сносно поддерживает это старое заведение, – сказал граф своему зятю, – правда, теперь далеко не то, что было лет тридцать тому назад, все как-то становится хуже и хуже.
– Полагаю, да, – сказал полковник.
– Помню время, когда у старого Покинса бывал такой портвейн, какой я держу дома, или почти такой. Теперь у них не найдется такого вина.
– Я никогда не пью портвейна, – сказал полковник. – Вообще после обеда я редко пью что-нибудь, разве иногда немного негуса[3].
Граф ничего не сказал, но, наклонившись к тарелке, сделал самую красноречивую гримасу. Имс видел это и едва удержался от смеха. В половине десятого, когда за удалившимся полковником затворилась дверь, граф всплеснул руками и, передразнивая зятя, произнес: «Негус!» В это время Имс не мог удержаться и разразился хохотом.
Обед был весьма скучный, так что Джонни до ухода полковника сожалел, что его принудили обедать в гостинице Покинса. Конечно, прекрасная вещь – получить приглашение к графскому обеду. Все предшествовавшие обстоятельства возвышали его в глазах сослуживцев, и это немало льстило его самолюбию, но, сидя за столом, на котором лежало четыре или пять яблок и стояла тарелка с орехами, и посматривая то на графа, который всеми силами старался держать глаза открытыми, то на полковника, для которого было решительно все равно, спят его собеседники или бодрствуют, Джонни признавался себе, что честь находиться за графским столом обходится ему слишком дорого. За чайным столом мистрис Ропер не бывало весело, но все же Джонни отдавал ему предпочтение пред столом Покинса с обществом двух скучных стариков, с которыми он не имел ничего общего для разговора. Раза два он старался заговорить с полковником, во все глаза смотревшим на каминный огонь, но полковник отвечал односложно, поэтому стало очевидно, что он вовсе не имел желания беседовать. В послеобеденные часы полковник Дейл находил удовольствие в молчании, сложив руки на коленях.