Мистер Плантагенет Паллисер провел Рождество со своим дядей, герцогом Омниумом, в замке Гаверум. Вернее сказать, мистер Плантагенет приехал в замок в первый день Рождества, вечером, к самому обеду, а поутру второго дня уехал. Это вполне согласовалось с правилами его жизни, и люди, более или менее связанные с интересами Омниума, всегда восхищались проявлением этого неподдельного, чисто английского родственного чувства между дядей и племянником. Беседа между ними в подобных случаях всегда отличалась особенною краткостью. Герцог, протягивая правую руку, улыбался и говорил:
– Ну что, Плантагенет, полагаю, очень занят?
Герцог был единственным живым существом, который называл его в лицо Плантагенетом, хотя были десятки людей, которые втихомолку, за его спиной, называли его просто «приятель Планти». Да, герцог был единственным живым существом, называвшим его Плантагенетом. Будем надеяться, что это всегда так бывало и что тут не допускались исключения в отношении каких-нибудь женщин, опасные по своему свойству и неуместные по своим обстоятельствам.
– Ну что, Плантагенет, – сказал герцог при нынешнем случае, – полагаю, очень занят?
– Да, герцог, – отвечал мистер Паллисер. – Когда человек попадет под ярмо, ему трудно высвободиться из-под него.
Герцог вспомнил, что его племянник сделал точно такое же замечание и в Рождество прошлого года.
– Кстати, – продолжал герцог, – мне хотелось сказать тебе несколько слов до твоего отъезда.
Такое предложение со стороны герцога было большим отступлением от принятых им правил, но племянник, разумеется, вменял себе в обязанность повиноваться приказаниям дяди.
– Я увижусь с вами завтра до обеда, – сказал Плантагенет.
– Пожалуйста, – сказал герцог. – Я не задержу тебя больше пяти минут.
И на другой день в шесть часов вечера дядя и племянник говорили с глазу на глаз в кабинете первого.
– Не думаю, чтобы тут было что-нибудь серьезное, – начал герцог, – но между некоторыми людьми идут толки о тебе и леди Дамбелло.
– Клянусь честью, эти люди очень добры.
И мистер Паллисер припомнил факт – это действительно был факт, – что много лет тому назад между некоторыми людьми тоже шли толки о его дяде и мачехе леди Дамбелло.
– Да, довольно добры, не правда ли? Ты, кажется, приехал сюда прямо из Хартльбьюри?
Хартльбьюри была резиденция маркиза Хартльтона.
– Именно так, и в феврале намерен опять туда ехать.
– Очень жаль, очень жаль. Я говорю это не потому, что хочу вмешиваться в твои дела, ты, конечно, согласишься, что я никогда этого не делал.
– Нет, никогда, – сказал племянник, утешая себя внутренним убеждением, что никакое подобного рода вмешательство со стороны его дяди не могло быть возможным.