Мистрис Дейл только теперь начинала понимать его сердце и настоящий характер. Оказывая милость, он казался любящим, забывающим обиды, прося милости, становился суровым. Впрочем, он не умел просить, он умел только требовать.
– Мы почти совсем упаковали свои вещи, – начала мистрис Дейл.
– Хорошо-хорошо. Я ничего не говорю об этом. Распаковать вещи легче, чем упаковать. Но… оставим это. Белл сегодня поедет со мной в гествикский дом. К двум часам пусть приходит сюда. К вам придет Гримс и возьмет ее шляпную коробку.
– Хорошо.
– И пожалуйста, пока не говорите ей ничего о деньгах. Мне не хотелось бы этого, вы понимаете. Но когда увидите Крофтса, скажите ему, чтобы он побывал у меня. Да лучше пусть он не медлит. Если приедет, то чем скорее, тем лучше.
Легко можно понять, что мистрис Дейл не исполнила просьбы, заключавшейся в словах сквайра насчет денег. Для нее не было никакой возможности вернуться к дочерям и не передать результата утреннего свидания с их дядей. Сто фунтов в год в скромном хозяйстве доктора делали большое различие между обилием и недостатком, между скромным довольством и продолжительной нуждой. Разумеется, она рассказала им все, но при этом дала понять Белл, что она должна держать себя так, как будто ей еще ничего не известно.
– Нет, я его поблагодарю сейчас же, – сказала Белл. – Скажу ему, что вовсе этого не ожидала, и без всякой гордости принимаю его дар.
– Ради Бога, душа моя, только не теперь. Рассказав вам это, я некоторым образом нарушила обещание, и нарушила только потому, что не умею ничего скрывать от вас. Притом же он очень огорчен! Хотя он ничего не говорил, но видно было, что сердце его разрывалось на части, когда ему вспоминалась неудачная попытка выдать тебя за Бернарда.
Мистрис Дейл рассказала также о просьбе сквайра и о том, как он ее выразил.
– Тон его голоса вызвал у меня слезы. Я начинаю даже сожалеть о нашем переезде.
– Но, мама, – сказала Лили, – какую составит для него разницу наш переезд? Вы знаете, что наше присутствие вблизи него всегда было ему в тягость. Он никогда не нуждался в нас. Ему хотелось, чтобы здесь была Белл, когда думал, что Белл выйдет замуж за его любимца.
– Лили, не будь такой злой.
– Я не думая быть злой. Разве Бернард не его любимец? Я всегда любила Бернарда и считала лучшей чертой в характере дяди Кристофера его особенное расположение к Бернарду. Я знала, что это было бесполезно. Я знала это, понимала все… я видела, что тут был другой. Но все же Бернард – его любимец.
– Он любит вас всех, но по-своему, – сказала мистрис Дейл.