Глава LVII. Лилиана Дейл побеждает свою мать
Мистрис Дейл присутствовала при свидании, на котором Джонни Имс сделал предложение ее дочери, но тогда она совершенно ничего не сказала. Все ее желания были в пользу Имса, но она не смела выразить их и не смела выйти из комнаты. Имсу тяжело было признаться в своей любви в присутствии третьего лица, но он признался и вышел из Малого дома, получив решительный отказ. Когда свидание кончилось, Лили без всяких объяснений с матерью удалилась в свою комнату, где и оставалась до вечера. В часы, проведенные без Лили, мистрис Дейл ни о чем не могла больше думать, как только о новом предложении, сделанном ее дочери. О, если бы это могло исполниться! Если бы ее убеждения могли подействовать на Лили и доставить желанный результат! А между тем она боялась сказать Лили даже одно слово.
Она знала, что это было весьма трудно. Снова и снова она повторяла себе, что Имс поторопился прийти, что попытка была сделана слишком скоро после первого крушения. Возможно ли так быстро приготовить корабль к выходу в море, после тех повреждений, которым подверглось каждое дерево? Но все же теперь, когда попытка была сделана, когда Имс признался в любви и получил отказ, мистрис Дейл находила, что ей непременно должно переговорить с Лили по этому предмету. Ей казалось, что она понимала свою дочь и все ее чувства. Она сознавала силу удара, который Лили должна была перенести, прежде чем убедилась бы в перемене в своем сердце. Но случись эта перемена, и Лили была бы счастливая женщина. Перемена эта во всех отношениях была бы истинным благословением. А если она не случится, то неужели Лили на всю свою жизнь останется одинокой, во всю свою жизнь не испытает счастья супружеской, семейной жизни? Объяснение оказывалось необходимым, а между тем, когда Лили вечером спустилась вниз с улыбкой на лице и в веселом настроени, мистрис Дейл не решилась принять на себя этот труд.
– Мне кажется, мама, распаковку вещей и расстановку их на прежние места мы можем считать делом решенным.
– Не знаю, моя милая.
– Я убедилась в этом, особенно после того, что вы недавно сказали. Какие мы глупые, подумают другие!
– Пусть думают что хотят. Я не беспокоюсь об этом, лишь бы мы сами не считали глупыми других, да не считал бы нас такими дядя.
– Я уверена, что дядя будет считать нас умницами. Если бы я знала, что он так горячо примет к сердцу все это дело или что он заботится о том, чтобы мы жили здесь, я бы не подумала о переезде. Такой он странный человек. Бывает ласков и любезен, когда следовало бы сердиться, сердит и зол, когда нужно быть ласковым и добрым.