– Хопкинс, – сказал он, – почему ты, прежде чем взять, не попросил, что тебе нужно?
Хопкинс опустил тачку, посмотрел в лицо сквайра, поплевал себе на ладони и снова поднял тачку.
– Хопкинс, это не дело! – сказал сквайр. – Остановись, я приказываю.
– Почему же это не дело? – спросил Хопкинс, продолжая держаться за тачку, но не двигая ее.
– Оставь ее, Хопкинс. – И Хопкинс опустил. – Ты знаешь, что ты не исполнил моего приказания.
– Сквайр, я прожил на этом месте почти семьдесят лет.
– Да хоть бы ты прожил сто семьдесят лет, все-таки здесь не должно быть более одного господина. Я здесь господин и намерен быть господином до самой моей смерти. Отвези навоз назад, на ферму.
– Назад, на ферму! – сказал Хопкинс очень протяжно.
– Да, назад, на ферму.
– Как! Чтобы все это видели?
– Да, чтобы видели все, ты перед всеми не исполнил моего приказания.
Хопкинс на минуту задумался, отвел глаза от сквайра и покачал головой, как будто нуждался в глубокой мысли, чтобы с ее помощью прийти к верному заключению. Потом он снова схватил тачку и почти рысью покатил свой приз на огород. При такой скорости шага сквайр не в силах был остановить его, да и не имел желания вступить в личную вражду с садовником. В припадке сильного гнева мистер Дейл закричал Хопкинсу, чтобы пенял на себя за последствия своего ослушания. Хопкинс, продолжая бежать, покачал головой, вывалил содержание тачки у огуречных парников и, сейчас же возвратясь к господину, передал ему ключ от оранжерей.
– Мистер Дейл, – сказал Хопкинс, стараясь говорить спокойно, насколько это позволяла одышка, – вот он, вот этот ключ, мне нужно убираться восвояси. Пускай пропадает жалованье за целую неделю. Сегодня же вечером я очищу коттедж, а что касается богадельни, я полагаю, меня примут сейчас, если ваша милость даст мне записочку.
Сквайр знал, что Хопкинс имел от трех до четырех сот фунтов стерлингов сбережений, и потому намек на богадельню можно было принять за мелодраматический.
– Не будь дураком, – сказал сквайр, скрипя зубами.
– Я был дураком в этом деле, – отвечал Хопкинс. – Я не в силах был подавить свои чувства, а когда человек не в силах подавить своих чувств, ему остается только убираться прочь, закрыться в богадельне и оставаться там до самой смерти. – При этом он снова подал ключ, но сквайр не принял его, и Хопкинс продолжал: – Пожалуй, мистер Дейл, пока не приищете другого, я посмотрю за тепличными рамами и еще кое за чем. Жаль будет, если пропадет виноград, а он, смею сказать, весь годится для стола. Я давно не видывал такого урожая. Я так ухаживал за ним, что до самого февраля не провел ни одной ночи спокойно. В здешнем месте не найдется человека, который бы смыслил что-нибудь в винограде, не найдется нигде и по соседству. Старший садовник милорда ничего в этом деле не смыслит, да если бы и смыслил, то не пойдет сюда. Извольте, мистер Дейл, я продержу ключ, пока вы приищете другого человека.