Весьма вероятно, что она любила его больше всякого другого мужчины на свете, но все же, когда он заговорил с ней о своей любви, она не могла принудить себя понять его.
– Я не понимаю, доктор Крофтс, что вы хотите сказать, право, не понимаю, – сказала она.
– Я хотел просить вас стать моей женой, кажется, это очень понятно. Но, пожалуйста, не затрудняйтесь объявить мне решительный отказ. Я думал об этом сегодня, когда ехал сюда. Вообще во время моих частых поездок сюда в последнее время я очень мало думал о чем-нибудь другом и вместе с тем говорил самому себе, что не имею на это права. У меня даже нет такого дома, в котором вы могли бы жить приличным образом.
– Доктор Крофтс, если бы я вас любила… если бы я желала выйти за вас… – И тут она остановилась.
– Но вы не любите меня и не хотите выйти за меня?
– Нет, не знаю. Я думаю, что нет. Во всяком случае, деньги не имеют тут никакого значения.
– Ведь я не какой-нибудь мясник и не булочник, которого вы могли бы любить?
– Нет, – сказала Белл и прекратила дальнейшие объяснения не потому, что хотела, чтобы весь ответ ее выразился в этом отрицании, а потому, что не сумела подобрать других слов.
– Я знал, что это так и будет, – сказал доктор.
Боюсь, что те, которые станут анализировать образ действия этого влюбленного и его способ ведения любовной игры, подумают, что он был совсем не способен на такое дело. Дамы скажут, что у него недоставало ума. Я, однако ж, склонен думать, что он вел себя так же хорошо, как ведут себя мужчины в подобных обстоятельствах, и что вообще он был нисколько не хуже многих других влюбленных. Возьмем, например, смелого влюбленного, который преследует предмет своего обожания, как охотник птичку, и такой влюбленный в случае промаха по своей птичке проклял бы себя, стал бы клятвенно уверять, что его ружье испорчено, принял бы вид, будто ожидает светопреставления. А вот и робкий любовник, который зажмуривает глаза при выстреле, который с той минуты, как надел охотничьи сапоги, заранее уверен, что ему ничего не удастся добыть, и который, слушая громкие поздравления от приятелей, не верит, что ему удалось добыть хорошенькую птичку благодаря своему искусству и ловкости. Скромный охотник не бросает этой хорошенькой птички в телегу, боясь, что она затеряется в общей груде дичи, но кладет себе на грудь и бережно несет домой, она одна дороже ему сотни птиц, которых убивают другие.
Доктор Крофтс принадлежал к числу робких охотников и при выстреле так зажмурил глаза, что совершенно не знал, попал ли в птичку, в которую целил, или нет. А так как тут не оказалось никого, кто бы мог поздравить его, то он был совершенно уверен, что птичка, даже не подраненная, перелетела на другое поле. «Нет» было единственное слово, которым Белл отвечала на косвенный вопрос доктора, а слово «нет» далеко не успокоительно для любящих. Впрочем, и в слове «нет», сказанном Белл, было нечто, заставлявшее его думать, что птичка была бы подстрелена, если б он не совсем растерялся.