– Не имея собственного капитала, нельзя удовлетворить всех своих желаний, – сказала графиня, когда Кросби сделал замечание, увидев при осмотре дома, что чулан под кухонной лестницей был назначен ему гардеробной.
При возбуждении вопроса о найме дома для молодых леди Эмилии очень хотелось, чтобы местность была поближе к Сент-Джонс-Вуду, но в этом Кросби отказал наотрез.
– Мне кажется, вам не нравится Сент-Джонс-Вуд, – сказала леди Эмилия довольно сурово, думая испугать Кросби и заставить его признаться, что он не имел к этой местности ни малейшего предубеждения.
Но Кросби на это не покупался.
– Нет, не нравится, – отвечал он. – Я всегда ненавидел его. Я вполне убежден, что если бы мне пришлось жить здесь против моего желания, то я бы перерезал себе горло по прошествии первых шести месяцев.
При этом леди Эмилия приняла важный вид и выразила сожаление, что ее дом так ненавистен ему.
– Нет, – сказал он. – Собственно, ваш дом мне очень нравится, и я всегда с особенным удовольствием провожу в нем время. Я говорю только о впечатлении, которое произвела бы на меня здешняя местность, если бы мне пришлось поселиться здесь.
Леди Эмилия обладала достаточным умом, чтобы понять, в чем дело, но, принимая живейшее участие в интересах сестры, она продолжала оказывать будущему зятю особенное внимание, и потому спорный пункт о Сент-Джонс-Вуде оставлен был без всяких последствий.
Самому Кросби хотелось поселиться в одном из новых скверов Пимлико[18], близ Воксхолл-Бридж[19] и близ реки. Его более всего побуждало к тому огромное расстояние между этой местностью и северною частью города, где жила леди Эмилия, но на это ни под каким видом не соглашалась и леди Александрина. Дело другое, если бы им удалось попасть в Итон-сквер или в одну из улиц, примыкавших к Итон-скверу[20], даже если бы удалось прилепиться где-нибудь на окраине Белгравии, – невеста тогда была бы совершенно счастлива. Сначала леди Александрине именно это и предлагали, чего она желала, но ее географические сведения о Пимлико были весьма несовершенны, и потому она чуть не допустила роковую ошибку. Хорошо еще, что в это дело вмешался добрый друг. «Ради самого неба, моя милая, не дозволяй ему завозить себя дальше Экклстон-сквера[21]!» – это было восклицание, которым поразила леди Александрину верная ее подруга, замужняя сестра. Предостереженная таким образом Александрина сделалась непоколебимой и окончательно решила, что местом нового их жительства должен быть Принсесс-Ройял-Кресцент, откуда с одного конца был виден угол Гайд-парка.