– Вот этот бы годился, – говорила Александрина, засматриваясь на великолепный пунцовый фон, по которому извивались желтые реки, унося в своих струях бесчисленное множество синих цветов. Говоря это, она грациозно склонила голову на сторону и с сомнением глядела на ковер.
Леди Эмилия тыкала в него своим зонтиком, как бы желая узнать его прочность и в то же время прошептала, что на желтых цветах скоро появляется грязь.
Кросби посмотрел на часы и простонал.
– Самый превосходный ковер, миледи, и самого новейшего рисунка. Не далее как в прошлом месяце мы доставили четыреста пятьдесят ярдов этого самого ковра в замок герцогини Южно-Уэльской. Вы его нигде не найдете, потому что он еще не поступал в магазины.
Леди Эмилия еще его потыкала, потом встала и прошлась по нему. Леди Александрина еще немного склонила голову на сторону.
– Пять фунтов и три шиллинга? – спросила леди Эмилия.
– О, нет, миледи, пять и семь, дешевле этого вы не найдете ни в каком магазине. Поверьте, что эта краска самим обошлась по два пенса дороже на ярд.
– Ну, а сколько дадите скидки? – спросила леди Эмилия.
– Два с половиною процента, миледи.
– О, нет, ни за что, – сказала леди Эмилия. – При расплате чистыми деньгами я всегда беру пять процентов, деньги сейчас же – прямо сейчас, понимаете.
Приказчик объяснил, что вопрос должен решаться хозяином, у них уж так заведено: скидка два с половиною процента. Кросби, все это время смотревший в окно, сказал, что ему решительно невозможно долее ждать.
– Ну, как вам нравится, Адольф? – спросила Александрина.
– Что нравится?
– Этот ковер. Вот этот, видите?
– О, нравится ли мне ковер? Мне что-то очень не нравятся эти желтые полосы, и кажется, он чересчур красен. По моему мнению, коричневый фон с мелким рисунком был бы гораздо лучше. Впрочем, поверьте, мне совершенно все равно.
– Разумеется, ему все равно, – сказала леди Эмилия.
После того совещание обеих леди продолжалось еще минут пять, и ковер был выбран с известною скидкой.
– Теперь поговорим о прикамином коврике, – сказала леди Эмилия.
Но тут Кросби решительно не вытерпел и объявил, что ему необходимо отправиться на службу.
– Я ведь вам не нужен, вы сами выберете коврик, – сказал он.
– Пожалуй, что и так, – заметила леди Эмилия.
Но было ясно видно, что Александрине не нравилась необходимость, из-за которой она лишалась своего проводника.
То же самое повторилось и на улице Оксфорд при покупке стульев и диванов, и Кросби уже начинал желать, чтобы все кончилось как можно скорее, даже если бы ему пришлось одеваться в чулане под кухонной лестницей. Он приучился ненавидеть все принадлежащее к дому в Сент-Джонс-Вуде. Его стали уже знакомить с маленькими семейными способами экономить, о которых до сей поры он не знал и которые сделались ему ненавистны, когда ему объяснили их необходимость. Ему старались внушить, что эти сбережения жизненно необходимы именно у людей, поставленных в его положение, у людей, которым приходилось при ограниченных средствах поддерживать приличный вид во всем, что относилось до модного света. Обильные закупки провизии у мясника и бесконечные счета за стирку белья при полутора тысячах дохода дозволительны только для тех, кто редко выезжает в свет и кто может сесть на первого встречного извозчика, когда нужно куда-нибудь выезжать. Но леди Александрине предстояли некоторые обязанности, а потому строжайшая экономия должна составлять в хозяйстве одно из главных условий. Захотела бы Лили Дейл иметь карету, конечно, наемную, но представляющую вид собственной, в ущерб мужниных бифштексов и чистого белья? Этот вопрос и подобные ему нередко задавал себе Кросби.