Чем больше я вижу, тем больше меня впечатляет, что ей удалось выжить, не говоря уже о том, чтобы сохранить свой трон, — гораздо более трезво подумал Кэйлеб, рассматривая памятник традиционному доминированию аристократии в политической власти здесь, в Чисхолме.
Он всегда знал, что политическая картина в Чисхолме в корне отличается от той, что была в Чарисе. До того, как он был посвящен в тайное знание Братьев Сент-Жерно, он не понимал, почему Чарис так отличается от многих других королевств и княжеств, но он всегда понимал, что урожденные чарисийцы имеют гораздо больше прав голоса, чем простолюдины в других землях, когда дело доходит до того, как ими правят.
Чисхолм был одной из этих «других земель», по крайней мере, до тех пор, пока на трон не взошел отец Шарлиэн. Чисхолмская аристократия прочно ухватилась за рычаги власти, когда не совсем мятежный союз ее самых могущественных дворян вынудил прадеда Шарлиэн, Ирвейна II, «милостиво даровать» хартию Тирейта. По словам Мерлина, условия, налагаемые на корону в Тирейте, были похожи на условия так называемой «Великой хартии вольностей» на Старой Земле, за исключением того, что они существенно больше ограничивали прерогативы короны.
Ситуация, вероятно, все еще не была бы непоправимой, если бы не тот печальный (по крайней мере, с точки зрения короны) факт, что ее дед, Ирвейн III, был благонамеренным, но слабым монархом. Шарлиэн как-то сказала Кэйлебу, что из ее дедушки получился бы действительно превосходный младший барон где-нибудь в горах, но как правящий король он потерпел неудачу. Вместо того чтобы вернуть утраченные его отцом позиции, Ирвейн III искал компромисса, а не конфликта. Он боялся мысли о том, во что обошлась бы открытая война его подданным, и отказался навязать ее им, защищая королевские прерогативы… и поэтому он видел, как дворянство еще больше посягало на власть короля. К тому времени, когда он умер, знатные вельможи превратили его не более чем в номинальную фигуру.
Однако, к сожалению (по крайней мере, с точки зрения великих магнатов), они не совсем завершили процесс на момент его смерти… а отец Шарлиэн, король Сейлис, был сделан из более прочного материала. Тот факт, что он вырос до юношеского возраста, наблюдая за унижением своего собственного отца, поскольку тот продолжал неуклонно терять позиции, вероятно, имел к этому какое-то отношение, но он также осознавал, что фракционность среди «его» дворян угрожала расколоть Чисхолм на враждующие части. Эта гражданская война вскоре приведет к кровопролитию и ужасам, которых его отец отчаянно пытался избежать, разменивая на власть короны…. если только он не сделает это своим делом, чтобы предотвратить это. Он так и сделал, и он нашел двух людей, в чьей поддержке он нуждался, чтобы выполнить свою, казалось бы, безнадежную задачу. Марак Сандирс был главным советником и доверенным лицом Сейлиса, но королю умело помогал и его будущий шурин, герцог Холбрук-Холлоу.