Теперь я обращаюсь к четвертому такому источнику: чистой случайности. Дж. Бари как-то вторил Паскалю в предположении, что причина основания Римской империи заключалась в длине носа Клеопатры: не был бы ее нос столь совершенно пропорционален, Марк Антоний не пришел бы в такой восторг; не приди он в такой восторг, он не связал бы себя с Египтом против Октавиана; не было бы этого союза, не состоялась бы битва у мыса Акций — и так далее. Не нужно даже принимать аргументацию Бари всерьез для того, чтобы убедиться в том, что тривиальные случайности могут существенно повлиять на исход великих событий: кротовая нора, убившая Уильяма III, или же простуда Наполеона при Ватерлоо, в результате которой он вынужден был передать командование Нею, под которым убили за целый день сражения четыре лошади, что привело к ошибочным решениям, главное из которых состояло в отправке императорской гвардии на пару часов позднее. Невозможно избежать таких случайностей как крот или бактерии, и невозможно учесть их при планировании битвы.
Мы имеем четыре независимых, но часто соотносящихся между собой источника систематической непредсказуемости в человеческой жизни. Важно сделать упор на том, что непредсказуемость не только не влечет неэксплицируемости, но что ее присутствие совместимо с истинностью детерминизма в самой строгой его версии. Предположим, что мы можем в некотором будущем — а я не вижу причин, почему бы мы и не могли сделать этого, — построить компьютеры и запрограммировать их так, чтобы они смогли в значительной степени симулировать человеческое поведение. Они будут подвижными, они будут приобретать информацию, обмениваться ею и размышлять над ней; они будут иметь как конкурирующие, так и кооперативные цели; они будут принимать решения по выбору между альтернативными курсами событий. Важно понять, что такие компьютеры были бы одновременно специфицированными механическими и электронными системами детерминированного вида и все же они были бы подвержены всем четырем типам непредсказуемости. Все эти компьютеры не смогли бы предсказать радикальные концептуальные инновации или будущие доказательства в математике точно по тем самым причинам, по которым не можем сделать этого мы. Все эти компьютеры не могли бы предсказать результат их собственных, еще не сделанных решений. Каждый из них был бы впутан в теоретико-игровой запутанный клубок взаимоотношений с другими компьютерами, подобный тому, в котором запутались мы. И все эти компьютеры были бы подвержены воздействию внешних случайностей, например, отключению от питания. И при этом каждое конкретное движение вне и внутри компьютера было бы полностью эксплицируемо в терминах механики и электроники.