Большинство людей думали, что основная причина почему надсмотрщиков было не меньше, чем рабов в том, чтобы не дать рабам стать магами и поджарить охрану. Правда же была в том, что Семя Хаоса было слишком редким. За месяц в копях Отчаяния добывалось всего пять-шесть зерен. Если их съедят рабы, то нечего будет дать магам. Правда, последний год в месяц начали добывать всего два-три зерна, а последние три месяца вовсе ничего. Такое уже порой бывало. Зато после года затишья, урожай обычно был хорош. Два-три десятка зерен сразу. Уже тринадцать месяцев добыча была никакой, на Виало уже начали даже коситься приезжающие забирать зерна священники Одина, и в этом месяце обязан быть рост добычи. Старший надсмотрщик очень ждал этого.
Если вдруг добыча прекратиться, то он сам может стать рабом в шахтах. Работа тут, правда была не опаснее, чем в других выработках. Даже лучше, так как рядом с Семенем Хаоса обычно не бывало залежей газа, от которых часто погибали шахтеры в других рудниках. Свое имя копи получили из-за другого. Все люди, попавшие сюда рабами, не выходили больше на солнечный свет. Альтернативой работе была только казнь. Рабов тут кормили, давали достаточно времени на сон, не истязали. Но выйти на поверхность можно было только устроив успешный бунт. Впрочем, последние пять лет не было ни одного большого бунта. Да и редко они были успешными, священники следили за своей выгодой в переговорах с Империей. Порой, но редко, Виало задумывался почему рабов из шахты Отчаяния не отпускали никогда. Впрочем, это не было его заботой. Для него главное обеспечить около тридцати зерен Семени Хаоса в год. Также его не особо заботил вопрос почему для надсмотрщиков и охранников был установлен минимальный срок работы в двадцать лет. Мало ли какие интересы блюдет церковь Одина. Главное, что все кроме рабов могли проводить выходные в близлежащем городке, где было в достатке таверн и публичных домов. И не беда, что дальше этого городка уезжать было нельзя. Виало был не ценителем женщин, зато каждый вечер заказывал ужин в разных тавернах. Ему доставляли его слегка остывшим, но ходить Виало любил еще меньше, чем думать.
В проходной перед его кабинетом раздался шум, что предвещало отличный ужин. Виало встал, намереваясь выбрать в своем личном баре вино для ужина, когда в комнату ввалился запыхавшийся брат-эконом, приставленный к Виало церковью для ведения бухгалтерии. Виало нахмурился:
— Я же говорил много раз, не беспокоить меня перед ужином!
Эконом заморгал на него подслеповатыми глазами. Потом сглотнул и проблеял: