Проморгавшись окончательно, юноша увидел полевого хирурга в белой мантии поверх повседневной одежды спешащий куда-то между кроватями. Парин хотел попросить воды, но смог произвести только легкое шипение и пару стонов. Горло было совсем сухое. Но хирург заметил, что он пришел в себя и подошел к нему, налив стакан воды. Парин начал жадно пить, от удовольствия снова едва не лишившись сознания.
— Ты помнишь, как тебя зовут? Где ты? Что было раньше?
— П… Парин, — язык едва слушался, голос был как карканье ворона, — Я в лазарете? Помню только ночной бой манипулы…
— Повезло тебе, парень, похоже, голова в порядке. Сейчас мы тобой займемся.
Спустя два часа, ответив еще на несколько вопросов, выдержав несколько не самых приятных процедур, и выпив несколько кружек горячего бульона, Парин начал по-настоящему приходить в себя. Правая рука теперь заканчивалась чуть ниже плеча. Это его удивило, ведь он помнил, что северянин отрубил ему руку ниже локтя. Один из хирургов объяснил, что, когда его доставили в лазарет, по его руке уже начало подниматься заражение. Пришлось ампутировать руку как можно выше, и надеяться, что заражение не распространилось настолько широко, чтобы отравить всю кровь.
Ему вообще повезло, что его удалось живым доволочь до Каллимара, ведь из всей манипулы выжило менее сотни солдат, которые смогли вытащить только девять тяжелораненых, большая часть которых умерла уже тут, в лазарете от заражения. Кроме Парина выжило только двое человек. Это подавляло. Что теперь делать, Парин вообще не представлял. Он лишился места оруженосца, своего сэра, своей правой руки. Теперь его будущее вообще становилось неизвестным. Скорее всего придется вернуться к семье и надеется, что отец даст ему пенсион. Может оно и к лучшему. Он убедился, что сражения не для него. Он трус и неудачник. Лучше и дальше просто читать о чужих подвигах. С этой мыслью Парин уснул.
На следующий день, проснувшись Парин сначала подумал, что сон продолжается. У его постели сидел пьяница, с которым он говорил накануне отправки манипулы на север. Тот, разместившись на раскладном стуле, грыз куриную ножку под неодобрительным взглядом старшего хирурга.
— Претор-легат, Вы превышаете свои полномочия! На территории лазарета у Вас нет власти, тут распоряжаюсь я!
— Ну, тогда распорядитесь чтобы мне принесли выпить чего-нибудь!
— В лазарете нельзя пить вино!
— Боги с тобой, я пью вино, или что покрепче, только по понедельникам, а сегодня суббота. Принесите чаю!
Старший хирург всплеснул руками и пошел к выходу их палаты. За ним последовали его подчиненные.