– Пей, говорю! Чего как барышня закапризничал!
Он снова отхлебнул.
– Вот и молодца! – одобрил я.
Допив чай, он слабо улыбнулся:
– Быстров, ты мне как комсомолец комсомольцу можешь на вопрос ответить? Но только так, чтобы честно…
– Попробую.
– Скажи, наши же не думают, что я нарочно арестованного выпустил?
– На этот счёт можешь быть спокоен. И Смушко, и Гибер… короче, все наши в это не верят. Но никто не понимает, как это могло произойти… Может, ты недоглядел чего? Отвернулся не вовремя или зевнул…
– Это ты зря, Быстров! – обиделся он.
– Я службу знаю – можешь быть спокоен.
Даже когда в нужник, к примеру, бегал, так за себя оставлял.
– Так-так, – заинтересованно подался вперёд я. – И кого же ты за себя оставлял?
– Так как положено: кого-то из тех, кто в ночь, к примеру, остаётся… Полундра вон за меня сидел, когда я в уборную бегал.
– Полундра… – задумался я.
Нет, матрос никак не тянул на роль пособника. Не тот типаж. Пристрелить – пристрелил бы, а вот чтобы отпустить конкретного злодея. Не он, нутром чую. Психология не та. – А ты только один раз до ветру бегал?
– Если бы, – опечалился дежурный. – У меня с почками порой просто беда. Иной раз каждые два часа гоняет. Но я на кого попало пост не оставлял. Полундра за меня сидел. Чалого оставлял.
– Кого-кого? – спохватился я.
– Да Чалого, говорю, из вашей бригады, – удивился вопросу дежурный. Ага, вспомнил – Миша говорил, что в нашей бригаде есть ещё двое: Поляницын – он остался в деревне, чтобы предупредить на случай появления банды, и Чалый – у того жена заболела, и он отпросился.
– А что Чалый-то делал? – как бы между прочим поинтересовался я.
– Так вместе с вами на задержания ездил, – флегматично ответил дежурный. – Говорит, весёлая ночка была.
Ну-ну… Я, конечно, Чалого в лицо не знаю, но из нашей бригады вчера на задержаниях были только я, Миша и Гибер.
Может, я себя накручиваю, но, кажется, с этим товарищем что-то нечисто.
Я распростился с дежурным и отправился к Михаилу узнавать насчёт Чалого: что за человек, где и с кем живёт и что от него можно ожидать?
Мишка сидел в кабинете и кемарил, надвинув кепку на лоб. Будить было жалко – оба не выспались страшно, и если начнём ходить как сомнамбулы, то напорем косяков, которые потом вовек не исправишь. Но дело есть дело.
Я тронул его за руку. Михаил встрепенулся.
– А? Чего? – у него был взгляд ошалелого от бессонницы человека.
Усталый, издёрганный, с осунувшимся лицом – он казался гораздо старше своего возраста. Впрочем, вряд ли я выглядел лучше.
– Скажи, ты Чалого вчера здесь видел? – спросил я.