На лице, непостижимым образом ожившего трупа, появляется зловещая усмешка. Мне становится жутко. Хочется убежать, спрятаться. Я отступаю вглубь комнаты, но спотыкаюсь и падаю, а когда встаю, то с ужасом вижу окровавленное лицо парня прямо за окном на уровне второго этажа. Кажется, что он стоит прямо на внешнем подоконнике. Я не могу понять, как он там очутился и каким образом держится в воздухе, и от этого мне становится еще страшнее. Я понимаю, что еще мгновение, и он окажется в комнате, и тогда…
Я бросаюсь к двери, из-под которой пробивается слабая полоска света. Лихорадочно дергаю ручку и, в тот самый миг, когда мне удается открыть замок, слышу позади звон разбитого стекла…
С силой захлопываю за собой дверь и бегу к лестнице, но в ужасе отшатываюсь. Оттуда на меня наступает целая армия творений Хагенса — трупы без кожи, с оголенной окровавленной плотью и вывернутыми внутренностями.
Я осторожно пячусь назад, но толпа мертвецов вдруг замирает. Мы молча разглядываем друг друга — загнанная жертва и изголодавшаяся хищная стая.
Как по чьей-то команде толпа расступается и пропускает вперед беременную женщину с огромным животом. Кожа с ее черепа содрана. Ее мутные глаза, лишенные век, смотрят на меня в упор. Я не в силах пошевелиться — мое тело меня не слушается, я словно прикован к полу.
Женщина злорадно смеется и вдруг вспарывает свой живот острыми ногтями. Я вижу внутри скорчившегося зародыша. Женщина вынимает ребенка и протягивает мне. Я не в силах сопротивляться, руки не повинуются мне. Я послушно принимаю облепленное кровью и слизью новорожденное существо. Чувствую, как бьется его сердце, с отвращением ощущаю на своем теле тягучую липкую слизь. Вижу, как пульсирует толстая пуповина, второй конец которой, теряется во вспоротом животе женщины.
Мне противно, я хочу бросить ребенка, но не могу. Но — ребенок ли это? Я всматриваюсь в существо и вижу, что это не человеческое дитя. Что-то среднее между кошкой и собакой, только без шерсти.
Как будто, чтобы подтвердить мое прозрение, существо открывает глаза и смотрит на меня вертикальными щелочками кошачьих глаз. Этот взгляд словно расколдовывает меня — я чувствую, что снова могу владеть своим телом.
Бросаю существо обратно в распахнутый материнский живот, разворачиваюсь и бегу по коридору прочь от ужасной толпы. Но здесь меня поджидает другой сюрприз — картины на стенах внезапно оживают. Из лакированных рам ко мне тянутся когтистые руки и обезображенные лица… Каждый норовит впиться в меня зубами или когтями. Бежать по прямой не получается. Я прыгаю из стороны в сторону, еле уворачиваясь от атакующих с боков монстров. Сзади же продолжает наступать толпа хаггенсовских зомби.